Здравствуйте! Извините, у вас открыто.
Будто ушат ледяной воды жахнули на голову.
Голос, мало сказать, испугал меня. Он меня буквально пригвоздил к холодильнику. В этой глуши, куда после пяти вечера ни одна приличная электричка не пойдет, и не поедет ни один уважающий себя водитель, услышать незнакомый голос, когда уже дело к ночи
Я медленно выпрямился.
Существо, закутавшее нос в какой-то невообразимо витиеватый шарф, в спортивном комбинезоне и тапках на белые носочки стояло на пороге.
Ума не приложу, откуда вы здесь взялись? растерянно пожал плечами я.
Стоял я босиком, в трусах и теплой вельветовой рубахе с расстегнутыми манжетами, той самой, с полки в шкафу, где лежит то, что когда-нибудь обязательно пригодится. Нда. Вот и пригодилось. Поэтому холодильник я не закрыл и стоял за дверцей, как за щитом, благо у «Бирюсы» дверка не так огромна, как у современных монстров.
От соседей. Спички у вас есть? Одолжите, пожалуйста, существо с малиновым от холода носом длинно шмыгнуло.
Нельзя было не заметить, что, начав оттаивать, она становилась очень даже прехорошенькой. Но знаю я эти хитрости И кофе, гад, стынет!
«На жалость давит, раздраженно думал я, да, что мне спичек жалко, что ли?!»
Вон там большой коробок, кивнул я на этажерку для обуви, которая на самом деле использовалась для чего угодно, только не для обуви.
Девица громко чихнула и, вдруг поскользнувшись в своих тапках, рухнула на пол.
Ну, что же вы, в самом деле! рявкнул я, бросившись к ней. В этих тапках!
Тапки ее, покрывшись ледяной коркой, страшно скользили. Кое-как поднявшись, она виновато на меня посмотрела грустными глазами. И взяла спички.
Извините, я помешала вам.
Нет, ничего страшного.
Извините, пожалуйста. Я верну спички.
Ничего, ничего. Пожалуйста, берите.
Тут только до меня стало доходить, что я стою уже не за дверцей холодильника, а как есть, во всей, так сказать, красе, и раскланиваюсь. Боже, какой идиот. Я шумно выдохнул.
Идиотское положение, если вы понимаете, о чем я.
Кажется, понимаю.
Я должен одеться.
Да, конечно.
«Хотя, если вы уже уходите, то мне незачем и одеваться, глупейшее положение. Зачем я пошел одеваться?!» поплелся я уныло в спальню.
Когда, натянув штаны, вышел, гостья, обхватив красными, замерзшими пальцами кружку, пила мой кофе. Мокрые тапки ее ровненько стояли у порога, а сама она в своих тонких белых носках стояла возле ведра с углем.
Не смогла устоять, улыбнулась она, у нас печка никак не растапливается, дымит, холод в доме, а у вас как в раю.
Остановившись в дверном проеме, я разглядывал ее. «Да, славная. Волосы не чесаны, нос красный, сама посиневшая, а смотреть на нее все равно хочется». Почему-то вспомнилась собственная отложенная повесть. Как оттуда пришла гостья.
Пейте. Давайте, я вам еще сварю, горячего, этот уже остыл. Сам я люблю на печке варить, совсем другой кофе получается, знаете ли, рассмеялся я, дико удивляясь своей словоохотливости, у меня еще и эклеры есть, поделился я сокровенным.
Она вздохнула.
Нет, надо возвращаться, там меня ждут.
А где вы остановились? полюбопытствовал я.
И опять подивился себе: «Когда ты в последний раз любопытствовал?». Тридцать пять лет, уж, можно сказать, закоренелый, устоявшийся холостяк, флегма, а тут вдруг, краем глаза увидев себя в зеркале над умывальником, отметил некую придирчивость по отношению к собственной физиономии.
У Калининых, этот короткий ответ привел меня в замешательство, вроде бы всех друзей Женьки и Светы я знал наперечет, значит, она в паре с кем-то, и я почуял, как пружинящий придурошный бодрячок меня стал отпускать, и я занялся чайником, а гостья продолжала, поворачиваясь вслед за мной с кружкой: Они нас забросили сюда, а Женя с Филей на нашей машине поехали в город за продуктами и за Светой.
Значит, Филя. Филя Филимон Или Филипп Филипп, который прилип.
Филя это мой брат, Егор.
«Да-а?! Да это просто прелесть какая-то», повернулся я к ней, включив чайник.
У Жентяя ведь камин электрический. А почему Филя-то, если Егор?
Чувствовалось, что она согревается понемногу. Слабый намек на румянец появился на щеках, губы, припухлые, обветренные порозовели оживает. Скрестив руки на груди, я с удовольствием разглядывал ее. Она отвела взгляд, засмущавшись. С ума сойти неужели такое возможно? Это же не модно.