Она увидела перед собой очень красивую женщину, одетую, как монахиня. Женщина стояла на коленях, и что-то шептала, и плакала.
Между беременной, и женщиной в черном горела свеча. Она хотела что- то сказать, но та, в черном, быстро зашептала: Молчи! Потерпи! Ничего не говори! и опять, плача, стала молиться. Беременная подумала, что она где-то видела незабываемое красивое лицо, облаченное сейчас в монашескую накидку
Потом она увидела его. Он трепал её по щеке, повторяя: -Любик мой! Очнись! Слышишь!?
Она ещё раз открыла глаза: нет, не привиделось. Это действительно, был он. Только бледный бледный, с испуганными глазами.
Да жива я! беззвучно прошептала она почти бесцветными губами.
Он растирал её окоченевшие руки, целуя их: Ты что Что ты удумала, любимая? шептал горячо он.
Она подняла голову.
Несокрушимая берёза, как заколдованная желтела своей листвой.
Она провела ладошкой по шершавой коре: Спасибочки, родная! И уж громче, что бы он услышал: Ишь, дождалась таки, берёзка то!
А он, не понимая, что она говорит, но испугавшийся не на шутку, найдя свою любимую женщину почти мертвой, и ожившей на глазах, с радостью поддакнул: Конечно, любимая! Конечно!И стал поднимать её с колен.
Ты моя хорошая Чего удумала Вставай! Давай-давай!
Он хотел взять её на руки, но она отстранилась, и сказала: Ну- ко, погодь!
Подняв голову, глядя на берёзку, сквозь слёзы прошептала: Вишь, чё?
И кивнула на золотую крону берёзы, а потом обвела рукой вокруг; продолжить не дал слезный ком в горле.
А-а-а -изумленно протянул он, только сейчас заметив, что они стоят под единственным деревом, на котором ещё не облетела листва.
Вон на том крыльце, ты помнишь, что обещал? -перевела дух она. И продолжила, Что вернёшься, и так быстро, что берёзка осыпаться не успеет.
Как вдруг, в полное безветрие, после этих слов, раздался дружный шорох шелест листвы. В один миг облетела берёза, причем вся
Я и говорю дождалась! тихо сказал он.
Небось там, в станице, не видал такого? зачарованно прошептала она.
Не- а! открыв рот от изумления, подняв голову, он встречал летящие золотинки, то ли Осени, то ли Зимы. Я люблю тебя! почти крикнул он. Слышишь? Я!Люблю!Тебя!
И он подхватил на руки ту, что дождалась его; ту, ради которой он вернулся в эту глухомань, ту, в которой билось сердечко за двоих: за их любовь, и его ребёнка.
Он не стал рассказывать, что пришлось пережить ему, чудом уцелевшему в аварии, в дороге. Он просто твёрдо шагал по белому ковру из снега, по которому щедро рассыпала золото Надежды, Веры и Любви, ярко- жёлтую листву скромная русская берёзка, и крепко крепко держал в руках своё счастье.
На ступеньках крыльца она зашевелилась, что бы сойти с рук, но он ещё сильнее сжал мужские объятия.
Ан, как любит! украдкой улыбнулась она, и уткнулась лицом ему в расстёгнутый ворот рубахи.
Что я тебе обещал? ласково прошептал он на ушко. Она, вдыхая его запах, по которому так истосковалось её сердце, промолчала. Он чмокнул её по-простому, наугад, и попал в ушко, отчего оно «зазвенело».
Точно, любит!!! закрыла она глаза на звон.
А ты что мне обещала? и он открыл в избу дверь. Поднёс к окошку, где виднелась берёзка, уже облетевшая. И его следы, тропкой, пройдя которой он успел забрать свою любовь, всем врагам назло.
А ты у меня богатой! Вишь следок какой, по золоту! всё ещё не веря, что он рядом, и сейчас обнимает её, выстрадавшую свою женскую долю.
Ты моё богатство. просто ответил он, и вздохнул, если бы ты знала, как я летел к тебе, и через что Тут он осёкся, и сунул руку в карман.