И это то, ради чего гибли наши святые воины!? Та- та-таххх! все тише стучало в висках Гули.
По вагонам, убаюкивающим скоростью хода и покачиванием, временно закинувшим пассажиров в будущее или прошедшее- кто куда попал, разнесся храп.
Вот, товарищ наполовину сидит-стоит, опираясь на столик свисшей с полки ногой и вяло пробует оседлать матрац, выпавший из- под него. А вон, товарищ ловит прохожих руками, хватая за что попало, думаешь, ему подадут?На врят -ли. Скорее- поддадут.
Вобщем, этакий час- сон во взрослом детсаде.
Кислороду поубавилось. Расслабленные во сне дружно храпели, приглушая порчу воздуха.
И самое интересное; идущие мимо из других вагонов с таким видом воротили рыло: «Ну и вонища, хоть бы проветрили!», как будь то сами на крыше, между труб ехали!
Гуля Советских не была исключением, и храпела за весь офицерский состав Красной армии.
Одной рукой она обнимала фарфоровых хохлов, а другой- дирижировала. Надо думать- командовала.
Девушку кто-то тронул за плече. Она повернула голову. Мужские плечи, фуражка, девушка потянулась к нему.
Ладонью ощутила шершавую ткань -шинель.
В сумраке -то ли вечернем, то ли ночном стояла дымка. Гуля спросила: " Кто ты?»
Он молча повернулся спиной.
Поднял руку в перчатке, приглашая за собой. Они шли по вагону, мимо пустых купе.
Девушке стало жутко, она схватилась за колючий рукав идущего впереди и прижалась к его спине. Повеяло порохом.
Туман стал рассеиваться, рисуя силуэты спящих пассажиров.
Они что, все спят? -прошептала Гуля. Нет, не все: вон, сидит, в военной форме.
Гуля пригляделась и охнула: Да то ж фашист!
А вон -ещё, с мордой здоровенной, знакомый такой Мать честная! Да это ж
А наро-о-од В лежку! Спит!
Ах ты, ж гадина фашистская, ещё и пасешь, сидишь, чтобы народ не проснулся! кошкой зашипела Гуля, Солдат! Куда смотришь!?
Раздался удар грома.
В кратковременной вспышке встала стеной спина военного. Он повернулся.
Вместо глаз рана через всё лицо, а вместо груди- кровавое месиво Боец погрузил руку туда где должно биться сердце, и вынул что -то из себя.
Горячая волна накрыла Гулю с головы до ног. Опять вспышка и раскат грома.
У неё на плечах искрился алый кумач.
Искрился, но не горел, а второй кожей покрыл тело.
А рядом бледный старик, Ветеран. Он с трудом отбивается от фашиста, который тянется к его груди, силится сорвать ордена и медали.
Гуля задыхается так жжет алая накидка, до самого нутра пробирает
А! Сволочь фашистская! Мало тебя били и гнали!
Она разъяренной тигрицей накидывается на врага, скидывает фуражку с проклятым нацистским орлом
И узнает очередного чиновника.
С кошачьей ненавистью вцепляется ему в глаза, волосы. Летят клочья. Фашист истошно визжит, и как-то по бабьи. Сквозь вопли Гуля слышит голос Ветерана:
Сестричка! Поднимай наших! Мигает молния.
Девушка оглядывает себя и видит на рукаве повязку с красным крестом.
Вспышка.
Женский противный визг :
Да пусти же!
ПРИКАЗ РОДИНЫ НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ!
Блондинка резко поднимает голову со сна, и бьёт лбом третью полку.
В руке- клок черных волос.
Пересчитав звездочки, смотрит в низ. Там толстуха брюнетка, с выпученными глазами что- то доказывает.
Что это?
Спрашивает Крымчанка, кидая на стол клок черных волос.
Вы слышали? Она ещё спрашивает! Возмущалась брюнетка, крутя телефон в руках.
По-видимому, она так и не дозвонилась до мужа. Искала, где бы злость выплеснуть. Очевидно- неудачно.
А нечего у меня под руками шариться!
Отрезала Крымчанка, вспомнив несчастный вид толстухи от разлуки с любимым. Который, наверно от радости расставания с ней кувыркался на третьей полке. Гуля так резко повернулась, что фарфор жалобно забрякал.
Покосившись на неудовлетворенную неудавшимся скандалом женщину, блондинка добавила:
Не сиделось тебе с мужем, так сиди теперь, смотри как другие спят!
Гуля прищурилась, не брюнетка ли в фашистской форме снилась? Потом по кошачьи фыркнула и зевнула. Внезапно вагон качнуло от встречного состава. В минутном грохоте мелькающие окна вагона напротив напомнили вспышку молнии из сна.
Крик Ветерана: Поднимай наших, сестричка! -отозвался болью в сердце.
Она вздохнула: Знать бы наших!
Услышав шаги, приоткрыла глаза. Прошел проводник. На голове у него блеснул нацистский орел.