Если он скажет, что на свет появился принц, – так и будет.
– Сомневаюсь я, что у архипастыря хватит смелости, король тут же скажет: «Пошел вон!» – И Никатор, уже достаточно захмелевший, указал на дверь.
– Способен ли король повлиять на архипастыря? – спросил Грас.
– Я не знаю. – Никатор покрутил головой. – Но сможет ли архипастырь сказать королю, что сын, которого он ждал всю жизнь, всего лишь жалкий ублюдок и его заднице не видать алмазного трона?
Это был еще один хороший вопрос, на который у Граса не было ответа. Однако он не сомневался, что в Аворнисе с этим разберутся. Было еще кое-что, в чем он не сомневался ни минуты. Он осушил еще один кубок, стараясь прогнать эти тягостные мысли.
Но ничего не получилось. Никатор чувствовал, что с капитаном творится неладное.
– В чем дело?
– Я скажу тебе, в чем дело, – ответил Грае. – У меня в ушах гремит смех Низвергнутого.
Он поднял вверх кубок, чтобы показать ближайшей к нему служанке, что желает наполнить его.
Король Мергус, окруженный гробовым молчанием, следовал через покои своего дворца в Аворнисе. Едва завидев его, слуги и приближенные сгибались в низком поклоне, выражавшем безграничное почтение, и оставались неподвижны, как статуи, пока он проходил мимо них. Но стоило королю скрыться, как за его спиной тотчас начинались пересуды.
Несколько раз Мергус становился свидетелем подобной болтовни, и сплетников это нисколько не смутило.
Настоящие трудности начались несколько дней спустя после того, как преподобный Сердикс сделал королевскую любовницу законной супругой.
Мергус шел по коридору и вдруг увидел, что ему навстречу идет его брат, Сколопакс. Они замерли на мгновение, увидев друг друга, но тотчас продолжили движение. Мергус напрягся, как перед битвой, – и это действительно было так.
Почти тридцать лет Мергус правил Аворнисом. И все это время его младший брат Сколопакс был бесполезным пятым колесом, постоянно грозящим съехать с колеи. Он проводил свою жизнь в пьянстве и беспутных забавах и поэтому выглядел лет на десять старше брата.
Мрачно кивнув, Мергус попытался пройти мимо него.
– Ты – выродок, – произнес Сколопакс, дохнув перегаром в лицо королю, – ты и твой ублюдок.
Несколько слуг, находившихся неподалеку, обернулись на звук его голоса и поспешили к королю и его брату, как будто услышав первые раскаты приближающейся грозы. Но король не замечал их. Если бы его взгляд был способен убить, Сколопакс лежал бы сейчас мертвый на каменном полу.
– Называй меня как хочешь, – произнес он сквозь зубы.
Принц смерил его взглядом, полным бессильной ярости:
– Если бы мое слово могло испепелить кости внутри твоей зловонной туши...
Мергус продолжал, не слыша его слов:
– Но Ланиус мой законнорожденный сын и наследник, ребенок моей законной супруги.
Сколопакс громко фыркнул.
– Выброси семь и сможешь выиграть даже в кости. Законный брак? – Он снова изобразил неприличный звук. – Сколько ты заплатил этому своднику Сердиксу, не считая нового сана?
– Он получил повышение за свои заслуги, и я не заплатил ему и гроша, – не медля ни минуты, солгал Мергус.
Смех Сколопакса больше напоминал стон. Он погрозил длинным костлявым пальцем прямо у носа короля.
– Пусть так. Но боги проклянут тебя. Олор имел шестерых, а ты считаешь, что тебе позволено семь. Но я скажу тебе кое-что, мой дорогой братец! – Змея не смогла бы вложить в это обращение больше яда. Грозя пальцем, принц продолжил: – Я скажу тебе вот что: не важно, появился у тебя этот ублюдок или нет, я знаю, кто будет править Аворнисом, когда ты будешь гнить в могиле. Я! Вот кто!
Он ткнул себе в грудь кулаком.
– Ты слышишь? – Король поднес руку к уху. Сколопакс нахмурился. В галерее не было слышно ни звука, кроме их разгневанных голосов.