А какие там дороги, о май Будда. Поездка на мотоцикле по вечернему Сием-Рипу это вообще был ежедневный подвиг. Единственный способ избежать стресса это накуриться и представлять, что ты играешь в компьютерную игру про гонки без правил. Задача проста: доехать из точки А в точку Б и не умереть. Сделать это не так просто. Коварные кхмеры поджидают, пока ты разгонишься, и выскакивают на своих мотобайках из подворотен на полной скорости; они специально встают на светофоре в крайний правый ряд, чтобы не включая поворотник повернуть налево; двигаясь по встречной полосе они обязательно набирают эсэмэску. А еще на ровной и прямой дороге, по которой так и хочется разогнаться, они вдруг неожиданно выкапывают яму без предупреждающих знаков, и если ты не заметил, то все.
Но как ни странно, я покинул Камбоджу живым и здоровым. На этом основании прошу считать меня Дунканом Маклаудом.
Во двор нужного дома я заезжаю уже в темноте. Звоню на свой номер и слышу просьбу подождать две минуты.
Трехэтажный многоквартирный дом шумит на разные голоса ведущим ток-шоу в телевизоре, певцом народных песен в колонках, ругающимися женщинами в цветастых платьях.
Из дверного проема появляется опрятная таечка лет двадцати с чем-то. Она подходит, застенчиво улыбаясь, и достает из кармана джинсов мой телефон. Мне становится стыдно за нож в багажнике и за натовские штаны.
Сорри, мита, говорит таечка по-английски, мой парень иногда общается с плохими людьми.
Ничего, говорю, бывает.
А что у вас еще украли? спрашивает она.
Я отвечаю, что кошелек. Она снова просит подождать и уходит в дом. Возвращается с каким-то пакетом и печально качает головой: кошелька не нашла. Я отвечаю, что не страшно.
А может у вас украли часы? Таечка раскрывает пакет, а в нем шесть или восемь наручных часов.
Нет, улыбаюсь я, часов у меня не было.
И поблагодарив, уезжаю.
Я еду обратно и жадно верчу головой по сторонам. Мимо проносится обычная жизнь города храмов и борделей, со своими нехитрыми страстями и пороками. Через сутки я улечу в Москву, и никогда больше сюда не вернусь.
Октябрь 2014
В гостях у наркомана
Почти все мои знакомые могут похвастаться шрамами от соприкосновения с асфальтом. Не могут только те, кто уже умер. И тем не менее, все 300 тысяч населения города (150 тысяч коренных паттайцев и еще столько же нелегалов со всей планеты) ежевечерне вступают в неравную схватку с собственным вестибулярным аппаратом, садясь за руль пьяными или под наркотиками. Здесь после заката вообще сложно встретить трезвого, а особенно среди водителей.
Вот история Сина, владельца компании, в которой я работал несколько лет. Син родился и вырос в соседнем Лаосе, а потом учился в Алма-Ате, поэтому говорит по-русски с казахским акцентом. Несмотря на то, что в Таиланде иностранцам запрещено работать в туристическом бизнесе, Син притворился тайцем и открыл свое экскурсионное агентство. Мы с ним отлично ладили, потому что оба были нелегалами.
Син сильно падал с байка три раза. Первый раз сломал ногу, второй раз что-то еще, а на третий ему распороло щеку от верхней губы до глаза, но даже после этого он не обзавелся шлемом. Шлем не может защитить от кармы, утверждает он. Если плохая карма ты в любом случае упадешь и разобьешься, а если хорошая то в любом случае нет.
С Сином у меня недавно состоялся следующий разговор.
Тош, почему ты плохо продаешь туристам лекарства? спросил он меня, подсчитывая комиссию с экскурсии. Ты много говоришь про Будду-шмудду и совсем мало про тайскую медицину.
Я гид, а не продавец, ответил я, и не могу два дня рекламировать аптеку.
Почему? удивился Син.
Мне кажется, это будет плохо для моей кармы.
Да, я так и сказал: «плохо для кармы».
Плохо для кармы, повторил за мной Син и произнес то же самое на лаосском, чтобы убедиться, что правильно понял. Но почему, Тош? Почему продавать медицину и получать за это комиссию плохо? Ты же знаешь, что медицина хорошая. Ты же сам ее пьешь.