Мне сидеть и ждать, пока ты снизойдешь? нахмурилась я, дернувшись.
Снизошел я давно, жестко заметил он. Только тебе это было не нужно.
Почему ты так решил? зло улыбнулась я.
Борешься со мной, готова защищаться даже во сне
Только тут увидела на его плече царапины.
Это не я, ты же знаешь, прикрыла глаза, встречаясь взглядом с внутренним зверем. Морда у того была довольная, как никогда. Если бы я знала, как с ним сладить и я горько усмехнулась, не оказаться снова брошенной в подземелье
В нашу первую ночь, когда Джинн попытался взять меня, я обернулась каким-то жутким чудовищем. Огромные кошачьи лапы, перепончатые крылья и длинный хвост, который будто жил своей жизнью, норовя обнажить скрытое в его вершинке жало. Тогда, запертая в четырех стенах темницы с прутьями, я стенала сутками, разбивая тело в кровь и сдирая когти, пытаясь вырваться Только никто не пришел на помощь. Вернее, Аршад приходил. Я помню его взгляд Растерянный, беспомощный и испуганный тварью, которую видел перед собой. Я никогда не забуду ужас на лице Правителя. Все, что он сделал надел ошейник и спрятал в глубине своих подземелий. Бросил одну
Я не бросал тебя! раздраженно возразил он. И ты прекрасно это знаешь.
Я не хочу больше туда
Я не брошу, он рывком дернул меня в свои руки, зарываясь в волосы пальцами. Не брошу, обещаю.
Не обещай того, чего не сможешь, вцепилась в его плечи. Никогда мне не избавиться от этого ужаса. Я боялась это существо, запертое внутри, как огня. Своевольное, хищное Аршад так и не сказал мне, в кого именно я превратилась, но то, что тварь была невиданной сомневаться не приходилось. Меня затрясло, когда я почувствовала ее рычание в душе. Как от нее отделаться
Никак, досадливо процедил. Это проклятье того, из лап которого я тебя вырвал.
За что?
Он никогда не рассказывал об этом. Я отстранилась, заглядывая Джинну в глаза.
Ненавидел меня, прозвучало отстраненно. Аршад опустил взгляд, кривя уголки губ. И ведь знал
Что знал? продолжала всматриваться в его лицо, чувствуя, что он вот-вот скажет
Что ты станешь дорога мне, пронзил меня темным взглядом. Мое наказание и проклятье. И вдруг улыбнулся: Собирайся, пора завтракать.
Во дворце Повелителя не было суеты. Все еле колыхалось, даже вода в бассейне с карпами. Радужные, алые, жемчужно-белые, они собрались у бортика поближе к моей кушетке, с головой выдавая мое пренебрежение запретом не кормить рыб с рук. У них, видите ли, особый рацион. Только у меня тоже. Я облизнулась на особенно упитанного попрошайку красно-белой масти.
Может, тебе какую-то другую рыбку завести? усмехнулся Аршад, внимательно наблюдая за мной.
Форель, невозмутимо развалилась на подушках и лениво потянулась.
Она не такая красивая. Свежая пойдет?
Боюсь, твоя кухарка хлопнется в обморок, если я приду охотиться на форель в кухню
Охотница, скалился Джинн.
По охоте я тосковала, как шейх по верблюду. Странно, но во время охоты мы с моей темной стороной души прекрасно ладили и дружно получали удовольствие. Аршад летал со мной в Европу на выходные, и в такие дни я чувствовала себя счастливой, как, наверное, ребенок. Счастье дышать холодным воздухом, бежать босиком по снегу, карабкаться на елку и смотреть с ее вершины на невероятные красоты это запредельно! Аршад дарил мне оружие, нанимал лучших учителей по стрельбе Только я оставляла всю экипировку в лесу и пускалась на охоту без ничего.
А вот светские приемы я ненавидела всей душой. Вся эта атмосфера фальшивых улыбок, блеск золота и драгоценностей, мир властных мужчин Противно. Раньше я пряталась в комнате, либо уезжала по работе. И меня такой расклад более чем устраивал.
Майрин, тихо позвал Аршад, после завтрака тебя заберут на примерку и приготовления к приему.
Чашка с чаем лопнула в ладони, и карпы бросились хватать осколки позолоченного фарфора, осыпавшие их дождем.
Алан! рявкнул Джинн, подскочил ко мне и, схватив за руку, дернул меня к пруду. От ожога что-нибудь!
Сунув мою руку по локоть карпам на съеденье, Джинн устроил меня удобнее и сурово взглянул в глаза.
Что за выходки?!
Железную посуду бы мне, искривила губы в ухмылке. На поводке поведешь?
Майрин, прорычал он сквозь стиснутые зубы, я никогда тебе ничего не запрещал, но всему есть предел