Ясно, один за всех ответил Игорь Ильич и потащил Даньку в ванную мыть руки.
Ужинали молча, болтала только Ольга и все о своем, о девичьем. О юбке с тремя разрезами, обтягивающей кофточке и сногсшибательном купальнике, в котором не стыдно даже поехать в Майами.
Кто тебя возьмет-то в Майами? укоризненно посмотрела на нее Нина Алексеевна.
Кому надо, тот возьмет, загадочно ответила Ольга и заговорщицки подмигнула Марине.
Хоть один союзник в семье. Посуду мыла бабушка. Марина перетирала тарелки, мечтая исчезнуть с кухни, раствориться, превратиться в пыль, потому как чувствовала, что бабушкины вздохи вскоре перерастут в весьма конкретные вопросы, отвечать на которые сил у нее не было. Кукушка в часах высунула клюв из крошечного окошка, и хриплым голосом сказала свое «Ку», означавшее, что уже половина девятого. Бабушка вытерла руки, поправила платок на голове и заняла крайний к проходу стул. Теперь не вырваться.
Как же теперь ты, Мариша, жить думаешь? спросила она, положив на стол руки замочком, и скорбно глядя в разноцветные клеточки линолеума на полу. А?
Сказать, что она сама еще не знает, как ей жить, и вместе с бабушкой поплакать? Дать себя пожалеть, раскваситься, стать маленькой слабой девочкой, которую отругал учитель физкультуры за то, что не смогла взять высоту метр двадцать, уткнуться в бабушкину юбку и прореветь всю оставшуюся жизнь? Этого делать ни в коем случае нельзя. Стоит пустить слезу, дать слабину, и станешь на всю жизнь несчастной, непутевой девицей, к которой можно относиться только как к неудачнице. Нет, это не вариант, тогда что?
Бабушка, ты не волнуйся, все наладится, сказала она, пытаясь придать своему голосу уверенность.
Что же наладится-то? закусила удила бабушка, и Марина поняла, что проповедь будет длинной. Это бабушкино выражение лица было знакомо с детства, и если тогда она могла себе позволить улизнуть под благовидным предлогом или украдкой читать книжку, сидя в углу и делая вид, что она внимательно слушает, то сейчас она взрослый человек и уже ничего такого сделать будет нельзя. Придется слушать.
К разведенной женщине-то мужчины как относятся? Не знаешь? Там уж о серьезных отношениях никто не говорит. К тому же, ребенок у тебя. Там уж только мужикам бы побегать, хвостом покрутить. О-хо-хо, знаю я все это, и не раз видела. Вон Ленка с пятого подъезда, пожила с мужиком, тот ее бросил, и теперь весь город знает, что Ленка шалава и те, кому надо, этим пользуются. Разве она женщина серьезная после этого?
Бабушка, ты что же это, занервничала Марина, с Ленкой меня сравниваешь? Да она и до замужества такой была. Ты что говоришь-то?
А то я говорю, Мариночка, бабушка поерзала на стуле, не собираясь сдавать позиции, замуж тебя теперь никто не возьмет. Что это за женщина, если не сумела семью сохранить, мужа удержать. Да еще и с ребенком осталась. Про характер какой-то ты там говорила. Что, мол, характерами не сошлись. Это ты подружкам своим рассказывай, а я давно на свете живу. И переживаю, что одной тебе свой век теперь куковать. Без мужика жить ой как сложно.
Да не собираюсь я замуж! вскочила Марина и, перепрыгнув через корзинку с луком, шагнула к двери, и мужика мне никакого не надо! И вообще, можно меня ни о чем не спрашивать и ничего не говорить, а? Без этого тошно
Она выскочила в коридор и столкнулась там с Ниной Алексеевной и Игорем Ильичем, которые, увидев ее, тут же замолчали. Так, и здесь заговор. Как теперь жить?
*****
Вечером Марина, Ольга и Игорь Ильич занесли коробки и чемоданы, распаковали самые нужные сумки, и сгрузили вещи в Ольгин шкаф. Решили, что Марина с Данькой расположатся в Ольгиной комнате, благо там был запасной Алешкин диванчик. Все Маринины вещи кровать и трельяж давно переехали на дачу.
Спать Марина легла рано и слышала, как через стенку разговаривают родители. В суть разговора она не вслушивалась. Понимала, что вряд ли ее одобряют, ведь «семью надо беречь», «за семью надо бороться», а она не смогла. Ни сберечь, ни побороться. Она вообще никогда не умела бороться ни за лучшую игрушку в детском саду, ни за лучшую оценку в школе. Да и за что бороться? Кому что доказывать? Тем более, в этом случае. Все предельно ясно. Зачем жить с человеком, которому не нужна ни ты, ни твой ребенок.
Дверь в комнату тихонько приоткрылась и на палас легла полоска света.