И еще тем, как истово он раскачивался утром над раскрытым молитвенником.
Мальчик был упертым. В Киеве он числился ярым и откровенным сионистом, за что был исключен из комсомола. Вина его усугублялась запретным празднованием Пейсаха, а так же Йомкипура, а так же Рош-а Шона, а так же подпольным зажиганием свечей на Хануку Кто бы знал тогда, что придет время, и мэр Москвы «засветится» у ханукальных свечей на Манежной площади!..
А еще Гарик-Гецль был художником. Хорошим. Его картины с привкусом мистики украшали стены Борухова дома. У них даже были покупатели. Но Гецль на Святой земле повесил на своей живописи объявление: «Ушел на базу» Стал ортодоксом. Правовернее самого Папы Римского, если бы таковой был иудеем.
И жену себе выбрал под стать.
Эстер преподавала в школе для девочек, из которых, я понял, готовили будущих жен правоверных Гецлей. Образованных, верных, преданных Традиции.
А сам Гецль изучал Тору. Первую половину дня. А во вторую учил других. Что он с этого имел? Много мудрости. И много печали для своих родителей.
Понимаешь, жаловался Борух, как они живут Перебиваются
С твоей помощью?
А! Мне же скоро на пенсию
На что уходит «гуманитарная помощь», я узнал очень скоро. Пока Эстер демонстрировала мне достоинства компьютера, с помощью которого Пуси-Муси в свои три года овладевали сразу тремя языками, в соседней комнате накалялись страсти. Борух что-то возмущенно декламировал, а Гецль виновато оправдывался, но, судя по всему, стоял на своем
Устав переговаривать их голоса, Эстер смущенно объяснила:
Папа получает она назвала какой-то термин на иврите, которым, как я узнал позже, обозначали денежный бонус, выдаваемый постоянным работникам раз в несколько лет и предназначаемый для повышения образования или еще для чего-то Он хотел, чтобы мы купили машину Но Гецль должен вернуть долг за книги
Какие книги?
Ну очень редкие и ценные
Господи! И они стоят, как автомобиль?
Это старинные трактаты наших мудрецов
Бедный папа! не сдержался я.
По-моему, Эстер обиделась
Глава третья
На следующее утро я отправился в Иерусалим.
Иерушалаим Иерушалаим
Он предстал древними башнями на высокой горе каменной старостью Ассирийских ворот и арабскими нищенками с замызганными детьми
Я решил, что первый день у меня будет еврейским.
И я бодро потопал по ближайшей лестнице. И оказался у подножия Храмовой горы. Внизу были две площади одна ниже другой. И нижняя упиралась в сложенную из древних камней подпорную стену. Ту самую Стену Плача.
Долго рассматривать ее мне не позволили. Добрые молодцы поманили к магнитной арке и жестом указали на рюкзачок, болтавшийся за спиной. Арку я прошел без звона, а в рюкзачке, к моему удивлению, оказались два грязных носовых платка, давно потерянные ключи от чемодана, а также пластиковый стаканчик, вилка и ножик привычно заныканные сувениры от компании «Эль-Аль». Они были без спора конфискованы, а я пропущен к святая святых.
Я не знаю, чем это объяснить не хочется говорить о «голосе крови», о проснувшейся вдруг в подкорке исторической памяти, но я почувствовал энергетику этого места. Как говорят православные, «намоленность».
Я приложил правую руку к холодному камню. Потом левую. И опустил голову, но не стал качаться взад и вперед, как стоящие рядом правоверные. Они молились, а я из всех молитв знал только одну строчку «Отче наш» и одну строчку «Шма, Исраэль».
Но я молился. Как-то без слов напряжением плеч, натяжением кожи лица, холодком, поднимавшим волосы. Я молился за Таню, ушедшую от своих страданий за дочерей, не простивших Богу эти страдания за себя, виноватого без вины, но все-таки живого за стыдное чувство ожидания жизни и радости
Прости меня, Боже!
Я достал листок бумаги и ручку и записал свою единственную и главную просьбу. И протиснул записку в узкий зазор между камнями. И еще одной трепещущей бабочкой стала больше в старой стене.
Вы знаете, что такое восточный базар?
Это когда пахнет кожей, какими-то ароматическими маслами, и ты протискиваешься сквозь обтекающие тебя разгоряченные струи.
Все блестит, все стучит, все оглушительно цепляется. Только успевай смотреть под ноги и прижимать руку к карману. Праздник, который немного пугает