Смысл одинаков: ухожу в неизвестность, не боюсь умереть за Родину, помните и прощайте. Дошло до того, что капитан госбезопасности Дмитрий Николаевич Медведев запретил писать такие послания.
Впрочем, одно письмо-завещание, которое Николай Кузнецов просил вскрыть в случае гибели, командир «Победителей» хранил. А лично удостоверившись в смерти друга, вскрыл и все просьбы Кузнецова выполнил.
Благодаря собственному гению, бесстрашию, полнейшему хладнокровию, неимоверной жажде жизни, здоровому авантюризму, невероятной везучести, без которой никакому человеку его редчайшей, штучной профессии не жить, Николай Иванович продержался дольше, чем ему было отпущено в самых смелых планах НКВД. Посылали в немецкий тыл на несколько недель, а он продержался с 25 августа 1942-го по 9 марта 1944 года.
Однако всему приходит конец. Нет, не думаю, что уверовал в звезду, сделался чересчур самоуверенным. Такое губит многих разведчиков легальных и нелегальных. Но не это привело гения разведки Николая Кузнецова к роковой схватке с бандеровцами, из которой невозможно было выйти живым. Если порой он обыгрывал смерть, то в ночь на 9 марта все было против него. Но об этом чуть позже.
Так сложилось в не совсем удачливой личной жизни Кузнецова, что он развелся еще до войны. Изредка виделся со старшей сестрой Лидией, помнил о другой сестре Агафье. Кстати, пусть не удивляет необычное имя. Кузнецов родился в семье зажиточных староверов. Так что разговоры о немецком происхождении отца не нашли никакого подтверждения. Он любил своих близких, но о работе никогда с ними разговоров не заводил. К чему? Старшая сестра Лидия и так за него чересчур переживала. Не понимала, чем он занимается, боялась, что общение с иностранцами Нику до добра не доведет.
И поэтому роднее и ближе младшего брата Виктора, которому старший Николай позволял догадываться, только догадываться, о своей многотрудной службе, никого не было. Они переписывались.
Кстати, одно из писем старшенького Виктору дает ответ, если точнее, намек, когда судьба свела будущего Героя с разведкой. Кузнецов, нареченный волей родителей-староверов Никанором, с детства не любил этого имени, как-то не пришлось оно к нему. И в 1931-м, когда закончилось, наконец, дело о хищении леса, к которому чохом причислили и Никанора Кузнецова, дав год условно, у парня завязались неплохие отношения с чекистами, преступление раскрывшими. Увидели они в молодом человеке определенные способности. Привлекли к своей работе. И в ответ на первые удачные шаги помогли избавиться от нелюбимого имени.
Вот отрывочек из письма брату Виктору, отправленного в том же 1931-м: «Витя, поздравь меня. Я получил новый паспорт. Теперь я Николай Иванович». Не настаиваю на стопроцентной достоверности вывода. Но, право же, для предположения о сделанном Кузнецову предложении о секретном сотрудничестве с органами и его согласии есть все основания: расследование хищения, суд, срок, сотрудничество и новые имя и паспорт.
Помогли Николаю с переездом в Свердловск. Думаю, без содействия новых друзей вряд ли Кузнецову удалось бы перебраться в 1934 году из глухомани в огромный по тем временам город и начать работать в конструкторском отделе Уралмашзавода. А чтобы поставить точку в споре о том, получил ли Кузнецов образование или нет и каким образом совершенствовал свой немецкий, дословно процитирую отрывок из его официальной биографии, составленной уже в наши дни Службой внешней разведки РФ: «Одновременно учился на вечернем отделении индустриального института и на курсах немецкого языка. На заводе он часто общался с немецкими специалистами, и это было для него не только хорошей разговорной практикой, но и возможностью изучить манеры немецких рабочих и инженеров, их психологию, привычки. После окончания (внимание! Н. Д.) института в 1938 году Николай Кузнецов был направлен в Москву, зачислен в аппарат внешней разведки и начал готовиться к работе за границей с нелегальных позиций».
Но до нелегальных позиций не дошло. Кузнецов занимался разработкой немецкой агентуры, и не только в столице. За несколько лет и благодаря его усилиям были выявлены два десятка агентов Абвера и СД.
А Виктор Иванович Кузнецов, воевавший в Великую Отечественную, внешне очень походил на старшего брата, любил его искренне. И был немногословен. После войны написали они вместе с сестрой о Николае книгу. Ожидавших хоть каких-то откровений постигло разочарование. Повествование получилось несколько казенным, ни единого нового факта. Будто переписывалось с официальной, от кого-то полученной справки. Люди сведущие объясняли недовольным читателям: так надо.