– Карина дала мне противоядие от любовного зелья госпожи Чауджин, но оно подействовало не полностью. Я чувствовал нечто вроде подкожного зуда… Это навело меня на мысль обо всех ошибках, что я совершил с самого начала. Я виноват в том, что погибли Хмиши, Харлол и мастер Яке. Цу-тан мог убить Адара, и все потому, что мастер Марко по непонятным причинам хочет заполучить меня. Теперь же появился еще один враг… А еще я думал о Шу и госпоже Сьен Ма.
Адар слушал с бесстрастным выражением лица, и Льешо уже начал волноваться. Но заданный слабым голосом вопрос – «Любовное зелье?» – прозвучал для него совершенно неожиданно. Братья держали раненого целителя в неведении.
– Она не хотела меня.
Льешо был уверен в этом, даже когда сам хотел ее.
– Я мог подвергнуть угрозе наше дело, а заодно выставил бы себя полным дураком…
– Откуда ты знаешь?
– Помните свадебную чашу, которую госпожа Сьен Ма вернула мне в начале похода?
Адар молча кивнул. Льешо понимал: это ловушка, они хотят заставить его говорить, но он все равно в нее попался.
– Госпожа дала мне зелье в другой чаше – точно такой же, если не считать символа, изображенного на дне. Свернувшаяся змея, да… Думаю, она рассчитывала, что я обвиню хана в воровстве, однако мне показалось, что стенки второй чаши толще. Я не стал никого обвинять, только отметил схожесть чаш и их различия.
Действительно, она подарила ему чашу. Льешо хранил ее в мешке, отдельно от похожей на нее свадебной. К несчастью, у госпожи имелся и запасной вариант.
– Когда я не попался на этот трюк, она подсыпала мне зелье в чай. Это в какой-то степени сработало.
Принц неоднократно сталкивался с различными зельями и сразу понял, что его опоили. Ему удалось скрыться с глаз госпожи, не нарушив этикета, хотя хан и его приближенные заметили странное томление в глазах Льешо. Он вспомнил, что они не стали винить его за такую реакцию на появление правительницы и отпустили с миром.
– Карина быстро разобралась, что к чему, и дала мне противоядие. Но зелье обладало побочным эффектом, который я не принял в расчет. Я потерял ясность мыслей.
– Примерно так мы и подумали…
Похоже, братья предоставили Адару право вежливыми замечаниями направлять разговор в нужное русло. Даже Льюка откинулся на спинку кресла и взволнованно наблюдал за Льешо, когда Адар задал следующий вопрос:
– А что Шу и госпожа Сьен Ма?..
– Я хотел увидеться с императором и спросил у своего тотема, где он. Я нашел его в провинции Гайнм. Госпожа Сьен Ma проводила время с Шу в замке старого правителя в Дарнэге. И… гм… они, скажем так, хотели побыть наедине, когда я появился.
Льешо промолчал о своем последнем визите, который оставил его еще в большей растерянности.
Адар скривился, будто съел неспелую сливу.
– Ты многому научился, пока меня не было, – заметил он.
– Ах да. Я путешествую во сне.
А в подробности вдаваться не будем, подумал Льешо. Может, удастся отвлечь внимание братьев отличной жизни Шу.
– Никогда не знаешь, что тебя ждет в мире сновидений… да и в реальном мире тоже.
– Я полагаю, тайная встреча императора Шана со своей любовницей относится к подобным неожиданностям, – негромко заметил Балар.
Льешо видел, что брат занят не только струнами. Интересно, а что именно Балар знает о госпоже Сьен Ма?..
Ничего удивительного нет в том, что у императора Шана есть любовница, и даже в том, что он по-настоящему любит ее. Но смертная богиня войны пугала Льешо гораздо больше, чем госпожа Чауджин, и не без причины. Она – воплощение хаоса и горькой боли. Конечно, еще Сьен Ма символ стратегии и искусства побеждать, мужества и отваги, но принц помнил только хаос и боль. Он не мог представить, как такое можно любить.