Перспективы у D.I. были самые мрачные. Однако и до этого момента тучи сгущались много раз, и Марк никогда не прекращал бороться. Не сдастся он и теперь.
Мы с Мартенсом обсуждаем проблему, сказал он и попробовал придать своему голосу нотку оптимистического пафоса, которая помогала ему раньше выходить сухим из воды.
Однако он ясно слышал, что его голос звучит подавленно.
Мы разберёмся со всеми сложностями. Я обещаю.
Вы обещаете! Граймс покачал головой, словно Марк сказал нечто невразумительное. Вы столько всего наобещали, господин Гелиус. Только ничего не исполнили. Ваше программное обеспечение никогда не работало должным образом, и если вы продолжите в своём духе, то оно никогда и не заработает. Мы поняли это слишком поздно.
Марк, а как выглядит график заключения сделок? спросил Андреас Хайдер. Нет ли у тебя на примете крупного клиента, который смог бы компенсировать уход страховой компании?
Андреас всегда пытался вывести разговор из тупика и направить его в конструктивное русло. Вот за это Марк его и любил.
Мы получили устное согласие от Xtragene на симуляцию сложных химических реакций на клеточном уровне, сказал он. Речь, правда, о небольшом заказе, но я уверен, что
Даже если Universia не убежит от вас, то денег у фирмы хватит, минуточку перебил его Граймс и извлёк клочок бумаги из своего «дипломата», в лучшем случае, на десять недель. Я сомневаюсь, что D.I. за это время выйдет на позитивное движение средств.
Значит ли это, что Change Capital не готов одобрить увеличение капитала, о котором просит фирма? спросил Гельмут Везелинг.
Придушить его мало. С тактической точки зрения, было крайне неуместно задавать такой вопрос и тем самым вынуждать Граймса делать заявление.
Нет, это не так, ответил Граймс.
Марк посмотрел на него с удивлением. В его сердце пробудилась робкая надежда.
Граймс уставился на Марка в упор, на его губах играла самодовольная улыбочка.
Change Capital инвестирует средства в эту фирму при условии некоторых принципиальных изменений.
Изменений? переспросил Хайдер. И что же, по-вашему, нужно изменить?
На мой взгляд, сказал Граймс спокойно, Distributed Intelligence необходимо новое руководство.
Глава 3
г. Гамбург, р-н Хафенсити,
среда, 17:15
Да какое право он имеет требовать! Этот жирный хряк! веснушчатое лицо Мэри, увенчанное копной рыжих волос, пылало от ярости.
Полное, поверь мне, Марк закрыл лицо руками. Они втроём сидели в конференц-зале, который члены совета директоров давно покинули. Пустые кофейные чашки, крошки от кексов и скомканные пакетики из-под сахара покрывали стол, словно обломки орудий поле битвы. Римские шторы были снова подняты и больше не скрывали захватывающую дух панораму порта и Эльбы, безразлично нёсшую свои воды в Северное море. Раньше Марк гордился этим видом и тем фактом, что D.I. могла себе позволить один из самых престижных офисов Гамбурга на двенадцатом этаже Ганзейского торгового центра.
Сегодня эти помещения превратились в обузу.
Марк вздохнул.
Он приберёт нашу фирму к рукам, а меня вышвырнет на улицу.
И добавил про себя с отчаянием: «У меня отберут дом. Юлия меня никогда не простит».
Но ведь ты основатель! Ты создал эту фирму! сказала Мэри.
И что с того?
Без тебя не будет стратегической линии! Не будет видения!
Граймсу не интересно видение, ему интересна прибыль.
Какая близорукость! У нас лучший в мире софт для
Лучший в мире софт? Не смеши меня! Марка душили досада и разочарование. Дерьмо у нас, а не софт! Ты же видела те вонючие расчёты, которые сделала ДИНА!
Небольшая ошибка вычислений, с кем не бывает
В последнее время только так и бывает! Теперь я понимаю «Универсию». Зачем что-то моделировать, если результатам этого моделирования нельзя доверять? В главном Граймс прав: ДИНА просто-напросто не работает!
Воцарилась тишина. Оба повернулись к Людгеру, который всё это время сидел белый как мел и не раскрывал рта.
Скажи уже что-нибудь, потребовал Марк. Людгер отрицательно повертел головой.
Что происходит, чёрт подери? Раньше ДИНА не доставляла никаких проблем. Неужели так трудно написать софт, который будет работать?!
Людгер посмотрел на Марка, и его узкое лицо, всегда излучавшее спокойствие и самообладание, воплощение чистого рассудка, вдруг перекосило.