— Мне урок на будущее. Надо двигаться быстрее.
— Или выходить на бой с менее везучим противником.
Слипшиеся от пота волосы ниспадали на высокий лоб Морина, напоминая чернила, расплывшиеся на влажном пергаменте. Лорд моргнул, воззрившись на Ламорика здоровым глазом:
— Могу ли я узнать ваше имя, рыцарь?
— Я решил сохранить своё имя и герб в тайне, — ответил Ламорик.
— Вот так новшество, — помолчав, произнёс лорд Морин.
— Боюсь, лишняя слава мне не нужна.
— Но я могу вас не узнать, если мне снова придётся сойтись с вами в бою.
— Как это ни прискорбно, но вы правы.
— Я был бы рад сразиться с вами ещё раз, — сказал Морин. — Очень рад. Если вы отказываетесь назвать мне своё имя, сделайте одолжение, не забудьте надеть этот красный шлем, перед тем как мы снова сойдёмся в бою. Пусть это будет своего рода утешительный приз.
— Лорд Морин, — резко произнёс Ламорик, — вы благородный человек?
Морин одеревенел.
— Не часто находятся те, кто ставит моё благородство под сомнение.
— А я никогда не слышал, что вы бежали от битвы только потому, что вам незнакома личность того, с кем вам предстояло сражаться.
Чувствовалось, что Морин был напряжён, словно натянутая тетива. Он медленно вздохнул.
— Полтысячи рыцарей принесли вассальную клятву сражаться и сложить головы за Монервей. Род Монервей ничуть не уступает в древности другим родам королевства. Я не могу себе позволить с лёгкостью относиться к вопросам, затрагивающим чистоту крови, — он сощурился и посмотрел на Ламорика. — Честно и открыто, я спрашиваю тебя, Красный Рыцарь, кто ты?
Молодой лорд взялся за шлем и, выдержав паузу, стянул его с головы. Перед потрясённым Морином предстал мокрый от пота, улыбающийся Ламорик — младший сын герцога Гиретского.
— Ты? — выдохнул Морин. Слово сорвалось с его уст подобно ледяной стреле.
— И теперь я возьму с тебя клятву, что ты никому обо мне не расскажешь.
Морин обвёл взглядом присутствующих и медленно произнёс:
— Да будут моими свидетелями Сыны Атти. Клянусь перед Властителем Небесным, что я, Морин из Монервей, наследник земель, лежащих между Гесперандом и Западным морем, ни словом ни делом не разглашу ни одной живой душе имя того, кто скрывается под прозвищем Красного Рыцаря, — лорд грузно повернулся к Ламорику. — Этого довольно?
— Лорд Морин, — Ламорик поставил шлем себе на колено. — Теперь я полностью удовлетворён.
Морин с трудом раскрыл заплывший глаз и вперил взгляд в Ламорика.
— Я буду рад возможности снова скрестить с вами меч.
— Я же не вижу никакой необходимости снова сходиться с вами в бою. На мой взгляд, дорогой шурин, сегодняшний бой ясно показал, кто из нас двоих искуснее владеет оружием.
Раненный лорд встал в полный рост и произнёс:
— В таком случае, разговор можно считать законченным. Наши люди договорятся о выкупе. Мне надо на пир. После него делать здесь будет нечего.
— Полностью согласен.
Рыцари, чувствуя себя неуютно под мрачным взглядом лорда, разошлись в стороны, чтобы дать ему пройти.
— Видите? — торжествующие произнёс Ламорик. — Вот что будет, когда мы победим. Все будут просто потрясены! — он улыбнулся. — Бедный Морин, он был всегда против того, чтобы его сестра вышла замуж за такое отребье, как я.
Дьюранд вспомнил давнишний скандал, о котором он слышал краем уха.
— Это так, милорд, — сухо произнёс Конзар.
— А теперь я ещё одержал над ним верх. То-то он разозлится.
— Да, милорд.
Ламорик фыркнул.
— Итак, каковы результаты боя?
— Неутешительные, милорд, — мы потеряли девятерых. За них придётся платить выкуп, на который уйдёт половина всех наших средств. Выкуп, полученный за Морина, может нас спасти. Я взял только одного пленника, — Конзар огляделся.