Что за сила подняла их из могил? Продираясь через сплетение застывших тел, Дьюранд прилагал все усилия к тому, чтобы ни до кого и ни до чего не дотрагиваться. У сил иномирья свои страшные правила — имён не называй и ничего не трогай. Одна маленькая ошибка — и твоя душа будет навеки загублена.
Снова ударил колокол, и лунный свет вспыхнул на воздетых к небу мечах и наконечниках копий. Дьюранд очутился в самом пекле застывшей на веки схватки. Ужасный запах бил с ноздри, валил с ног. Дьюранд видел замерших в агонии солдат, насаженных на копья, кровь, брызжущую из разрубленных ударами мечей шлемов. Дьюранд мчался вперёд, понимая, что в той далёкой битве аттийцы сошлись лицом к лицу не с врагом, а со своими же собратьями. Все гербы, что он увидел на щитах, были ему знакомы. Судя по ним, некоторые из воинов были родом из Гирета. Будь на его месте герольд, он бы перечислил все роды поимённо. Битва, развернувшаяся перед Дьюрандом, была одним из эпизодов междоусобной войны. Как раз в такое братоубийственное безумие были готовы ввергнуть королевство Кассонель и его хозяева.
Снова загремел колокол. По рукам тысяч воинов, сжимавших оружие, прошла судорога. Их взгляды, в которых горело неугасимое пламя, устремились к вершине холма, где герцог с сыном разбили лагерь. Дьюранд проследил за взглядом воинов и содрогнулся — там, вдалеке, на вершине холма полыхала деревня, в небо вздымались шпили монастыря, охваченного языками пламени.
Набат захлебнулся. Дьюранд понял — несчастные глупцы тысячи лет назад осадили и сожгли монастырь, и были навеки прокляты. Теперь до скончания времён они были обречены еженощно выходить друг с другом на бой. Дьюранд бежал прочь со скоростью листка, подхваченного ураганом.
У всего есть свой предел. Тяжело дыша, Дьюранд остановился. Вот уже несколько лиг он бежал по тихому лесу, оставив далеко позади воинов, которые из ночи в ночь восставали из могил, чтобы вступить друг с другом в схватку. Дьюранд оглянулся и посмотрел на холм — ни звуков битвы, ни язычка пламени.
Ему каким-то образом удалось выбраться из лощины, так и не выйдя к реке. Дьюранд дрожал. За плечом у Дьюранда был мех с вином, который он так и не бросил, когда его попытались схватить солдаты Гоула. Дьюранд схватил мех и с жадностью приник к нему. Напившись, он рухнул на колени, скинув на землю кольчугу.
Дьюранд закрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание. Он бросил герцога Аильнора. Он отказался от поисков леди Альвен. Он стоял у дверей её покоев, слышал плач ребёнка, но так ничего и не предпринял.
Некоторое время он прислушивался к биению собственного сердца, как вдруг из темноты, словно в ответ на его невесёлые мысли, донёсся крик. Дьюранд замотал головой, решив, что ему показалось, но крик повторился — женский крик. Дьюранд поднялся. Он великолепно понимал, что это не может быть Альвен, но все же… Дьюранд двинулся во тьму.
До него донёсся мужской голос. Слов Дьюранд различить не мог, единственное, что он слышал — мужчина говорил с издёвкой. Не исключено, что он пьян. Снова громким голосом заговорила женщина. Дьюранд понимал, что уже близко. Наконец, он продрался сквозь плотные заросли ивняка и вышел к берегу, заросшему тростником. От пьянящего запаха воды слегка закружилась голова. Дьюранд раздвинул тростник и увидел стоящую в реке женщину. Её юбки на глади воды казались распустившимися лилиями.
Кто-то грубо рассмеялся.
На противоположном берегу толстяк с подбитым глазом хлопнул в ладоши и, хихикая, произнёс:
— Разрази меня гром, если перед нами не русалка.
Среди деревьев мелькали тени людей. Видимо, они и загнали женщину в воду. Теперь она медленно пятилась, с каждым шагом приближаясь к Дьюранду. «Ходить по реке, не зная брода, опасно», — подумал он.
— Что такая красавица здесь делает одна? — поинтересовался толстяк. — Гретмон, ты бы оставил такую лапочку в одиночестве? Я бы — нет.