Стоило провести ладонью по коже, та отозвалась легким жжением следов от царапин. Шея слегка ныла в области метки, между ног саднило, но все терпимо. Сколько это все продлится? Что дальше? Как вообще те, кто закрыл клетку у меня перед носом, собираются мне это объяснить и компенсировать?
Показалось, я простояла под струями час. И не вылезла бы вовсе, если бы снаружи не послышался звук открывающегося замка и голоса. А когда в двери постучали, я выключила воду.
Мисс Ровейн, как вы? послышался низкий мужской голос.
Прекрасно, спасибо! не удержалась от сарказма, сдергивая полотенце.
Я бы хотел попросить вас пройти со мной.
А кто вы?
Ронан Харт, окружной прокурор. Ваш начальник отдан под суд за вчерашнее решение
Дайте пять минут, хрипло попросила. Я оденусь.
Хорошо.
Когда вышла из душевой, обнаружила, что Рейна в камере нет. Но есть тот самый окружной прокурор.
А я вас знаю, сама того не желая, удивилась.
Суровый тип. Еще в Академии доводилось слышать о нем, но увидела только по телевизору в разгар скандала с обвинением его в изнасиловании. И была я далеко не на его стороне, потому что девушка, которой хватило смелости бросить ему столь громкий вызов, вызывала восхищение. А теперь он вдруг оказался в моей камере.
Притяжательное «моей» позабавило, и я усмехнулась невпопад.
Я бы хотел, чтобы вас осмотрели врачи.
Какой это имеет смысл? не тронулась я с места. Мы с вами оба понимаем, что уже поздно
А была в этом какая-то ирония. Потому что уж Ронан Харт точно понимал все лучше многих. Ведь он точно так же присвоил свою девушку.
Не поздно, возразил он.
Тепло после горячего душа стремительно иссякало, и я съежилась от волны зябких мурашек, пробежавших по спине.
Пойдемте, Энди, надавил он. И уже когда мы шли по коридору, заметил: Я предлагаю тебе не соглашаться ни на какие условия.
Почему?
Взгляд скользил по белым стенам, а сознание отмечало, как быстро все меняется. Еще вчера я шла по этим коридорам, уверенная в собственной безопасности.
Потому что тебя используют.
Мы вошли в лифт и поднялись на незнакомый мне уровень. Тут совсем не было запаха тюрьмы. Светлые коридоры и обстановка заставляли вообще забыть о том, что где-то тут есть такое страшное место, как камера Рейна. Мы будто попали в гостиницу, совмещенную с клиникой. И тут было теплее.
А что вы предлагаете?
Сейчас тебя осмотрят, окажут помощь и пригласят на беседу, холодно ответил он, открывая передо мной двери кабинета. Если решишь, что хочешь уехать я устрою.
Даете мне выбор?
Да.
И что это будет вам стоить?
Неважно.
Почему мне кажется, что только вы один так думаете? глянула я на него. Просто вы через это прошли. Другим же нет дела до таких, как я или ваша девушка.
Прокурор стиснул зубы, глядя мне в глаза:
Я добьюсь того, чтобы тебя отпустили, пообещал.
А дальше? Вы не сможете меня опекать постоянно, а я уверена это клеймо на меня поставят пожизненно. Исключат из Академии, лишат возможности работать и усложнят жизнь, если я не сделаю так, как нужно большинству. Да, я не его смелая девушка. Но и у меня вообще нет поддержки. А в центры помощи я, увы, не верю. У меня не было другого плана на жизнь, мистер Харт. Уверена, у вас уже куча проблем, раз вы думаете иначе. Но питать иллюзии я разучилась очень давно.
Идите, кивнул он мне на двери и направился дальше по коридору.
* * *Я ждал в знакомом кабинете у панорамного окна, глядя на ущелье сверху и разминая запястья в наручниках за спиной. Пытался смотреть перед собой, цепляться взглядом за рельефы скал, но все мысли были об Энди. Позволить увести себя от нее стало возможным только потому, что я доверял Харту.
Выходите, скомандовал он моей охране, входя в кабинет. Ключи от наручников на стол.
Охрана замялась, но подчинилась, и вскоре мы остались одни.
Какого черта ты так с ней?! потребовал Харт, подходя ко мне с ключами. Что вообще ты творишь?
Делаю свое дело, прокурор, повернул к нему голову, потирая запястья. И советую этим пользоваться
На самом деле я еле сдержался, чтобы не схватить его за горло и не потребовать вернуть мою самку. Все было плохо.
Харт зло оскалился, останавливаясь рядом:
Слишком много на себя берешь.
Кто-то должен, нахмурился я.