Здрасти, госпожа Пушкина. На литератора вы совсем не похожи. Предлагаю скидку. Берете кофе по вкусу, два десерта «Рубашка для брата», рассматриваете гатошки, и если даже тогда не догадаетесь, то вам набавят всего пять процентов. Это очень выгодно и приятно.
Хорошо, кивнул Степан.
Кофеек какой? осведомился юноша.
«Кошачьи слезы», решил Дмитриев, несите два.
Возьмите лучше «Коровий носочек», посоветовал парнишка.
Напитки тоже из сказок? уточнила я.
Нет, тут надо назвать пословицы и поговорки. Но с напитками можно дать ответ, когда уже получите порцию, охотно объяснил официант.
Прекрасно, остановил его мой муж. «Кошачьи слезы» мне и «Коровий чулок» жене.
Носочек, поправил юноша.
Отлично, если можно, побыстрей, попросил Степа, времени у нас не много.
Чихнуть не успеете, а уже все будет готово, пообещал молодой человек и побрел в сторону бара.
Что такое гатошка? удивился Степа, глядя в спину медленно уходящего гарсона. Ну-ка, посмотрю в интернете, как по-французски называется пирожное э э Не силен я в иностранных языках. Вот, нашел. И не произнести. Га те аи или ау. Пишется как гатеаи. Нет! Гатеау! А произносится, оказывается гато[1]. Французский язык безумен. Да еще над буквой «а» нарисована крыша![2] Гато! Официант к нему приделал наше окончание и получилась гатошка! Помесь великого русского и не менее великого французского языков, плод любви москвича к городу Парижу.
Тебя не смутило, что повар у них итальянец из Ниццы, которая находится во Франции? развеселилась я. Кельнеру велели говорить некоторые слова по-иностранному. И родилась на свет гатошка. Жаль, не предупредили парня, что Ницца не имеет никакого отношения к Италии. Кстати, за рубежом очень ценят наших кондитеров. Александр Селезнёв, например, лауреат Кубка мира по кулинарии. О его победе в Люксембурге все европейские СМИ сообщили. А вот наши промолчали.
У россиян не принято гордиться живыми соотечественниками, вот когда кто умрет, тогда сразу великим становится, покачал головой Степа. Как ты с одноклассницей встретилась? Что ей надо?
Я начала рассказывать то, что услышала от Любы. Степан меня перебил:
Варкина ведь не жила в нашем дворе?
Нет, у них была квартира в доме за забором, уточнила я.
Ух ты, пробормотал Дмитриев, элита тех лет. Странно, что они с сестрой посещали школу, где в основном учились дети из малообеспеченных или проблемных семей.
У нас были и вполне благополучные ребята, возразила я, почти все они жили в кооперативном доме на огороженной территории. Наша школа ближайшая для них, остальные учебные заведения находились очень далеко. Вставать приходилось бы рано, чтобы к первому уроку успеть.
Вы дружили? продолжал расспросы Степа.
Скорее были в хороших отношениях, пожала я плечами. Люба была со всеми вежлива, на день рождения приносила конфеты, но домой к себе мало кого приглашала. В начальной школе за ней после уроков приходила няня. Ее странно звали: Эмилия? Корнелия? Как-то так, словно из пьес Шекспира. Классе в шестом няня исчезла. Родители у Любы были ласковые. У Любочки есть сестра, на пару лет ее младше.
Наверное, после окончания школы вы нечасто встречались, предположил муж.
Вообще не виделись, ответила я.
Странно, что спустя столько лет она вдруг попросила тебя приехать к ней на лекцию, заметил Степан. Подожди, чем она сейчас занимается?
Варкина профессор высшей категории академии научных знаний по психологии, отрапортовала я и захихикала.
Звучит красиво, усмехнулся Степа.
Она еще работает сценаристом на разных телепроектах. Люба никогда не была ни противной, ни снобкой, ни хвастуньей. Тихая, милая, совершенно не жадная девочка, объяснила я. Стоило кому-то сказать: «Ой, какая у тебя стиралочка красивая», Варкина сразу импортный ластик этому ученику протягивала: «Бери, дарю».
Импортный ластик! В нашем детстве это считалось большой ценностью, покачал головой Степа. Зачем ты ей понадобилась?
И тут появился официант с подносом.
Это что? опешил муж, когда перед ним появилась тарелка, на которой кто-то старательно изобразил подобие крохотного зеленого свитера.
Рубашка для брата, радостно заявил парень и поместил рядом миниатюрную чашечку, пожалуйста, «Кошачьи слезы».