Идол, - сказал он со смехом. - А нам предстоит делать вид, что он человек, и гнуть шеи.
Второй стражник тоже сел. Мужчина вновь приложился к бутылке и загоготал.
- Кукла? - удивился один из летней.
Тадонг воровато огляделся и поманил обоих стражников наклониться ближе.
- На самом деле, - доверительным шёпотом поведал он, - это чудовище. Разве вы не поняли? Что ещё появляется ночным призраком, а потом принимает обольстительный и жуткий образ? Оно принесёт нас в жертву своему кукловоду и пожрёт наши души.
Первый стражник сглотнул, второй робко спросил:
- А… младенцев оно не крадёт?
- Нет, - взвизгнул Тадонг. - Какие младенцы?! Вы что, не слушали меня? Это совсем другое чудовище.
Летни, хмурясь, покачали головами.
- Мы должны изгнать его, - тем временем гнусаво объявил мужчина. - Пока ещё не поздно.
Он совсем опьянел и принялся что-то бормотать себе под нос.
- Как думаешь, он знает, что говорит? - спросил первый стражник у второго, не опасаясь, что и Тадонг поймёт его слова.
- Не нам судить, - был ответ. - Только ясно, что это дело нельзя оставлять на них. Кто здесь может в нём разобраться? Госпожа - чужая, да и где видано, чтобы у женщины был ум в голове. Этот, он из Умэй, а им, всем известно, весенним ветром с детства в голову надувает.
- Надо Оруру сказать.
- Да, только ведь он ещё молод.
- А он и не будет сам решать - пусть использует дар, дело-то важное.
- Верно, - согласился второй. - Я всех соберу, а ты затащи этого внутрь.
- А, пусть так полежит, - махнул рукой первый стражник. - Рассвет скоро, ничего ему не сделается.
- Зато крику будет поутру.
- Да, госпожа это любит. Жаль, пропустим зрелище.
Они ушли, а Тадонг, всхлипывая, всё продолжал бормотать, умиляясь собственному красноречию:
- Весены не верят летням, не верят даже своим людям. Они считают, люди не могут править, они - скот. Они - средство. Другое дело всякие чудовища. Вот они и будут управлять нами. Поставят куклу и станут дёргать за ниточки. Что за дух кроется в той оболочке? Что за дух, двигая ей, будет двигать нами? Куда мы идём, признавая за ним власть? Мне смешно. Повиноваться раскрашенной марионетке - этого от меня хотят. Только я не согласен, не согласен! Слышите? Не согласен! Ну, послушайте же меня, кто-нибудь…
Глава IV
Хахманух обернулся, заслышав шорох - две крупных, пушистых твари с крыльями мчались к нему, умудряясь при этом ещё и заигрывать друг с другом. Червь растопырил гребень и вытянулся в высоту.
- Ре, - флегматично обратился он к серому лятху. - Фа, - с достоинством призвал к вниманию коричневого. - Объясните мне, что вы делаете?
Игривые создания остановились, переглянулись.
- Ой, - сообразил серый.
- Отлично, Ре, - похвалил его червь. - Тогда, может быть, кто-нибудь из вас вспомнит, что вы должны были делать?
- Вытирать пыль, - радостно пролаял коричневый, глядя на переводчика невинными глазами.
- Вот именно, Фа, - равнодушно сообщил ему Хахманух.
- Ты сказал бегать, - вспомнил Ре и почесал сгибом крыла за ухом.
- Я сказал, - начал методично повторять червь, - по очереди обходить комнаты. В каждой из них тереться обо все углы, даже об углы меж потолком и стенами, кататься по полу, вытирать камень. После чего степенно отправляться во двор и облетать крепость кругом. Так повторять до тех пор, пока в комнате не станет чисто. Затем перейти к следующей.
- Мы так и делаем, - обрадовано запрыгал на месте Фа.
- Нет, - флегматично сказал ему червь. - Вы только что бежали. Бежать - нельзя. Так вы не донесёте пыль наружу, и она снова осядет в доме.
- Ааа, - хором протянули пушистые твари.
Ре скромно дёрнул ухом.
- Что? - со стоическим видом спросил его червь.
- Я только хочу понять до конца, ты уж не обижайся, Хахманух.