Именем Дэсмэр, это выгребная яма. Ты видел лица?
Не дождавшись ответа, червь продолжил:
- Я уже забыл, как выглядят люди. Честное слово, лучше бы не вспоминал. Тот, упрямый с ключами - неповоротливая бочка. Ну и формы!
- Это одежда, - тихо сказал Келеф.
- Хорошо, а те два нижних отростка, что торчали из мелкого, который Хин, и толстого, что забавно ругался? Я так понимаю, это ноги. Но, право, мне смешно. Когда они вот так под туловищем, то смотрятся на удивление нелепо. Чувствую, бегают люди плохо, на таких-то выростах. А уж как выглядит такой бегун - я даже боюсь представить. В общем, друг мой, ты в опасности: серьёзно рискуешь умереть от смеха.
Сил'ан промолчал, червь высунул голову в окно, огляделся и вернулся обратно.
- Всё дело в том, - сказал он, - что они довольно похожи на вас. Особенно сверху - до пояса. Не во всём, но так, в общем. И я как представлю вас с этими двумя отростками-ногами… Зрелище и жуткое, и смешное. Ты бы смог удержаться на таких?
- Ты смеялся над ними? - тихо спросил Келеф.
Червь хмыкнул.
- Ты стал понимать беглый общий? Или… интонации, да? Ты это понял по моим интонациям?
- Зря, - только и сказал Сил'ан.
Хахманух опустил голову ему на плечо.
- Не грусти, - сказал он. - Здесь, конечно, паршиво, но может стать лучше. Может, мне даже удастся развить у них чувство юмора, - пауза. - Думаешь, я настроил их против тебя?
Келеф пощекотал гребень на голове червя, затем снял его голову со своего плеча и лёг на пол.
- Будешь спать? - спросил Хахманух. - Тогда я тоже пойду. Ох, ужас, на полу, в пыли. В мои-то годы!
- Ты ещё не достиг зрелости, - напомнил ему Сил'ан.
- Но когда достигну, - воспрянул духом червь, - у меня будет роскошный клубок. Хочешь, опишу тебе всех пятерых моих спутников?
- Ночь коротка.
- Улыбаешься, - хмыкнул Хахманух. - Тогда я буду наслаждаться мечтами в одиночестве.
Он вышел из комнаты и хвостом притворил дверь.
Перед тем как лечь спать, Тадонг решил успокоить нервы. Он прошёл на кухню мимо громко храпящей кухарки, достал из шкафа настойку, вытащил пробку и хлебнул из горла. Голова тотчас закружилась, а тело стало легче и немного согрелось.
Тадонг глотнул ещё. Храп раздражал его, подниматься наверх с бутылкой он не стал - Надани иногда страдала бессонницей и принималась бродить по коридорам. Объясняться с ней летню не хотелось, тем более что женщина могла сорвать на нём злость за события этой ночи. Нет уж, Гебье - ведун, пусть он и отдувается. Тадонгу же хватало своих проблем.
Ругаясь сквозь зубы, он вышел наружу - в ночной холод, под презрительные взоры звёзд. "Осуждайте, сколько хотите, - молча сказал он им. - Посмотрел бы я на вас, если б вы родились людьми. Чай не сверкали бы так".
Он отыскал среди хлама во дворе большой камень, выковырянный из полотна дороги, поставил его у стены - так, чтобы можно было опереться о неё спиной - и сел.
- Как же надоела эта жизнь, - пробормотал он.
Ни бутылка, ни звёзды ничего ему не ответили. Тадонг отхлебнул ещё глоток и закрыл глаза. Он не заметил, как задремал.
- Эй, - разбудил его смутно знакомый голос, - не спи. Прольёшь. Да и замёрзнешь.
Летень приоткрыл один глаз. Перед ним стояли двое стражников.
- А вам чего не спится? - вяло полюбопытствовал Тадонг.
Стражники вели себя не так как обычно: вместо того, чтобы уйти, они переглянулись. Мужчине показалось, они хотят его о чём-то попросить. С каких это пор летни Онни стали считать его достойным большего, чем невразумительное приветствие?
- Слушай, - доверительно сказал один, присаживаясь рядом, - ты ведь видел уана. Расскажешь, какой он?
Тадонг открыл второй глаз.
- Сами с утра увидите.
- До утра далеко, - ответили оба летня и зачем-то вновь переглянулись.
Тадонгу неожиданно стало весело. Он засмеялся и махнул свободной от бутылки рукой:
- Кукла.