Поднялись к нам, заперлись, Матрас сразу сказал:
Мне до шести, а то устану пыхтеть за партой.
Что, рыбный день? спросил я, намекая на возможность получить от бати леща.
Угу, грустно выдохнул Матрас.
Сложившуюся в мире ситуацию он воспринимал правильно: как возможность ничего не делать. А не как делать то же, что в школе, только дома. Но его батя широкие штаны, неувядающая футболка ситуацию не воспринимал. Для него ничего вообще не изменилось, и Матрасовой жажды свободы он не видел в упор. А бездарные трояки сына видел, и огорчался. Свобода была для него синонимом лени, как-то так.
Если честно, и для Матраса она была тем же, в отличие от меня.
Свобода это ответственность, сказала однажды мама, и я запомнил.
Запомнил, но не понял, что это значит. Однако, взрослым пару раз намекнул, что для меня свобода это ответственность. Намекнул, и жду, что скажут.
Ах, какой правильный, какой самостоятельный мальчик! сказали взрослые, и я покраснел.
Вот так и вышло, что свобода у Матраса была неправильная, но настоящая, а у меня правильная, но придуманная. Ох, намучаюсь я с этой свободой, как пить дать.
Ну да ладно. Выдохнул, значит, Матрас своё «угу», как всегда, и потянулся носом в родной телефон. Он в нём не то, чтобы жил, но всего лишь ел, пил и дышал. Таким Матрасам и нужен живой друг, вроде меня, не особенно замороченный на железяках.
Я знал, что оказываю на Матраса исключительно положительное влияние.
Оставь ты свою железяку пластмассовую, сказал я, У меня план. Приключений хочешь?
Поначитался, кивнул Матрас с такой уверенностью, будто это он написал все те книжки, которых я «поначитался».
Когда Матрас так говорил, интонация у него была прямо мамина.
Но телефон он всё же убрал в штанину, широкую, как труба, по которой строители мусор спускают в контейнер, когда ремонт в квартире делают. У нас, когда соседи ремонт делали, такой контейнер под окнами стоял, и чего в нём только не было! Я даже не знал, что у людей в квартирах бывает столько старой мебели на чёрный день. У нас-то с мамой этот, как его минимализм, только самое необходимое. Зато в квартире просторно.
Матрас, хоть и ходит в широких, как у бати, штанах, всегда начинает с сомнений. Это его жизненное правило. Даже не правило это его кредо, то есть то, на чём Матрас стоит, как личность. Подошва его натуры, так сказать. А сомневается он потому, что ему необходимо время на прогрев двигателя, как у нашей с мамой машины зимой. Матрас сомневается вслух, тянет слова, нудит а сам в это время разогревается, готовится к тому, чтобы согласиться.
Потому что если не согласится будет сам придумывать, чем занять себя в свободное от лени время. А этого он не умеет. За это у нас я отвечаю, не он.
Я уже всё придумал, сказал я сомневающемуся Матрасу, Рванём на лесопосадки, а оттуда за кладбище, в манящую неизвестность.
По лицу Матраса стало видно, что после моих слов сомнения в нём только усугубились, то есть возросли и окрепли. Он пожевал губами, как старый верблюд из городского зоопарка, поглядел на меня задумчиво плюнуть в этого посетителя, или нет? Мне даже показалось, что он меня сперва сверху вниз оглядел, а потом обратно, словно прикидывал если плюну, то что мне будет?
Я ему показал на всякий случай кулак вот что будет, верблюд.
Матрасу понравилось, что эти кулаком я как-бы принял за него решение не плевать. Он расслабленно выдохнул и заулыбался. Все встало на свои места в его голове.
А почему за кладбище? всё-таки поинтересовался Матрас на всякий случай, хоть и доверял мне неимоверно, И твоя неизвестность разве не может манить нас куда-нибудь поближе?
Так страшнее будет возвращаться, пояснил я, ведь уже стемнеет.
А насчёт неизвестности я ему ничего не сказал она же неизвестность, а не известность. Матрас повертел башкой, пытаясь проглотить то, что услышал. Что, ещё разжевать? Не проходит?
А зачем нам, когда стемнеет, если в городе почти комендантский час? спросил Матрас, Мы что, по шее хотим?
По всему выходило, что вроде как именно этого мы и хотим. И даже если и не хотим, то все равно получим. У Матраса на такие дела нюх, проверено. Всегда, когда он пророчествовал насчёт «по шее», сбывалось. Это его так родитель натренировал своими лещами.
Не получим мы по шее, пообещал я Матрасу, сегодня не за что, пока.
Ага, сказал Матрас-рыболов, было бы за что, так вообще бы Покушать-то возьмём чё? Ну, бутиков там, лимонада?