– Я уже договорился доставить из Дарины в Медалию три фургона железа, – поспешно вставил Силк, – а оттуда везу меха из Мероса в Камаар. Беда в том, что из Медалии в Мерос придется гнать лошадей порожняком.
– Медалия? – нахмурился Минган. – Сейчас проверю записи. По-моему, что-то было.
Он вышел из комнаты.
– О подвигах твоих ходят легенды в королевствах Востока, Эмбар, – восхищенно сказал Эшарак из Рэк Госка. – Когда я в последний раз уезжал из Ктол Мергоса, за твою голову была назначена огромная награда.
Силк весело рассмеялся.
– Небольшое недоразумение, Эшарак, – пояснил он, – просто проверял, настолько ли умны толнедрийцы, как о них говорят, и, возможно, кое-где превысил предел дозволенного, а они это обнаружили. Но поверь, все обвинения, выдвинутые против меня, – ложные.
– Как же тебе удалось убежать? – спросил Эшарак. – Солдаты короля Тора Эргаса чуть не снесли с лица земли все королевство, пытаясь тебя разыскать.
– Случайно встретился с благородной дамой из рода таллов, – пояснил Силк, – удалось убедить вывезти меня через границу в Мишарак-ас-Талл.
– Вот как, – еле заметно улыбнулся мерг, – таллские дамы, как всем известно, легко поддаются уговорам.
– Но сами крайне требовательны. Ожидают платы полной мерой за любое одолжение. Я убедился, что от нее скрыться гораздо труднее, чем из Ктол Мергоса.
– Ты по-прежнему выполняешь подобные задания для своего правительства? – небрежно спросил Эшарак.
– Они со мной и разговаривать не желают, – мрачно признался Силк. – Эмбар – торговец пряностями был им нужен, а вот Эмбар – бедный возчик... совсем другое дело.
– Конечно, – согласился мерг, но что-то в его тоне явно показывало: он не верит сказанному. Потом мельком, безразлично взглянул на Гариона, и мальчик ощутил странный толчок, будто увидел старого знакомого. Сам не понимая почему, он мгновенно понял: этот Эшарак из Рэк Госка знал его всю жизнь. Взгляд этот был знаком – множество раз за те годы, что рос Гарион, глаза их встречались – Гарион рос, а Эшарак, всегда в черном плаще на черной лошади, пристально наблюдал за мальчиком, а потом исчезал.
Гарион ответил бесстрастным взглядом, и едва заметная тень улыбки промелькнула на испещренном шрамами лице мерга.
В комнату возвратился Минган.
– На ферме около Медалии хранится запас окороков, – объявил он. – Когда ты намереваешься быть в Меросе?
– Через пятнадцать-двадцать дней, – ответил Силк.
– Ну что ж, поручаю тебе переправить эти окорока в Мерос. Семь серебряных ноблей за фургон.
– Толнедрийских или сендарийских? – поспешно спросил Силк.
– Здесь Сендария, достойный Эмбар.
– Мы граждане мира, благородный торговец, – указал Силк, – и всегда расплачивались друг с другом толнедрийскими деньгами.
– Ты всегда был сообразителен, достойный Эмбар, – вздохнул Минган. – Хорошо. Толнедрийские нобли, только ради старой дружбы и потому, что я скорблю о твоих невзгодах.
– Может, еще встретимся, Эмбар, – пообещал Эшарак.
– Может быть, – согласился Силк, подталкивая Гариона к выходу.
– Скряга, – пробормотал он, очутившись на улице, – такса десять ноблей, не семь.
– А что насчет мерга? – спросил Гарион, снова, как и раньше, почему-то опасаясь говорить о странной, непонятной связи, существующей между ним и темной фигурой, у которой наконец-то появилось имя.
Силк пожал плечами.
– Понял, что я неспроста отправляюсь в Мерос, но ничего не знает и, насколько могу понять, сам задумал какую-то штуку. У меня таких встреч десятки были. Пока наши цели не совпадают, мы друг другу мешать не будем. И я, и Эшарак – оба профессионалы.
– Ты очень странный человек, Силк, – сказал Гарион.
Силк весело подмигнул мальчику.