Жаль не довелось мне с ним повидаться. Говорят, он все еще в прекрасной форме.
И это правда. кивнула Мира, поднялась и взяла стопку книг.
Как-нибудь, напомните мне, расскажу пару забавных историй, о которых, уверен, оба братца умалчивают. А сегодня, прошу меня простить, у меня есть важные дела. склонив в легком поклоне голову, профессор приоткрыл дверь. Сестры, вежливо попрощавшись, покинули учебный корпус.
Нет! возмущение просто рвалось из Владиславы: Ты это слышала?! Он поделится секретами! Что за нравы! Говорит так, словно мы не дочери своего отца, а простые
Перестань! Он ничего не имел в виду предосудительного. Убеждена, посмеемся и не раз, над тем, что нам расскажут. Папуля чист и незапятнан любовными интрижками. Впрочем, и Дэн тоже. Да, скорее всего мы знаем то, что нам хотят поведать.
Ну не знаю, мне и слушать не хочется.
Так никто и не заставляет. Владка, что с тобой творится, ты неделю как ужаленная. Все чем-то недовольна, оглядываешься постоянно.
Я?!
Нет, Пушкин! Колись, чего я еще не знаю.
А ты можешь чего-то не знать?
Мирослава пожала плечами и первой ступила под арку прохода. Взошла по двум ступенькам и замерла. Туман снова сомкнул свое кольцо, скрывая все, что было за пределами колоннад, походивших на древнюю постройку ротонды, потерявшую свой купол. Толстые пилястры из серого камня, намокнув, стали еще темней, местами, в узких ложбинках, скопившаяся влага зависала крупными каплями, контрастируя с общей матовостью. В отличие от основания, мраморный купол выглядел белее обычного, поблескивал от влаги и, как ни странно, сдавался ниже обычного.
Тебе не кажется, все еще стоя у самого входа, прошептала Мира: что здесь что-то не так?
Влада, выглядывая из-за плеча сестры, пытливо изучала каждую мелочь, боясь поднять глаза вверх и встретиться взглядом с бездушными, лишенными глазниц, глазами каменных существ.
Влада! продолжала шептать Мира. Ты видишь то же, что и я?
А что видишь ты? так же шепотом спросила Влада и наконец, задрала голову. Все до одной скульптуры уставились на них, держа свои выточенные фигуры готовыми в любой миг сорваться с места и напасть на девушек. Сегодня выражение их морд были вызывающими, насмешливыми. У многих даже рты перекосило от сарказма, с которым они встретили сестер.
Скульптуры. проговорила Мира. Мне казалось они намного выше. Сейчас же я могу поднять руку, и дотронутся до них.
Наверное, нам казалось. Или это игра освещения.
Которого нет
Ну как это нет?! Владка взяла сестру за руку: Три часа по полудню. Мира, еще день! Пойдем домой. Эта сырость сводит меня с ума.
Похоже, меня тоже прошептала Мира.
Однако ни одна, ни вторая с места не сдвинулись. Летели минуты, а сестры так и стояли, как завороженные, смотря на изваяния, которые увеличивались и оптически придвигались к ним. И снова Влада услышала шелест крыльев, только на этот раз взмахи были тяжелыми, словно намокшими перьями, с которых слетает вода. Возможно это же уловила и Мира, потому что обернулись они одновременно. Столкнувшись лбами, словно придя в себя, заспешили домой. И только Влада, оглядываясь несколько раз, присматривалась к теням колон, будто кого-то высматривая.
В комнате было сумрачно и совсем холодно. Бросив книги на стол, Славки забрались на диван, укутались теплым пледом, пытаясь согреться.
Заварю-ка я чаю. сказала Мира, с неохотой высунувшись из-под одеяла.
Угу. ответила Влада, витая в своих думах.
А вообще, что это было? Влад! Ты меня слышишь? Я пытаюсь понять свой ступор, а ты, видно, из него так и не вышла. возясь с чашками, бурчала Мирослава. Влада лишь утвердительно угукала и даже взяв в руки горячую чашку, так и сидела, не моргая, смотря в одну точку. Интересно, какая это была птица?
Птица! воскликнула Владка. Точно, это была птица! Как же я сразу не поняла! Влада словно проснулась взбодрилась, заулыбалась, глаза загорелись. И даже легкий ветерок, нежный и ласковый, загулял по комнате, то и дело, взъерошивая девушкам локоны.
Влада, прекрати шалить! Вдруг кто войдет, а ты тут с ветром играешь.
И пусть войдут. Мой седьмой ветерок умный парень, знает, когда угомониться. А ты, сестренка, неужто потеряла дар?
Ничего не растеряла. надула губы Мирослава. Просто особь была неизвестная.