Ну, люди. Посередине сеанса все мигом рванули наружу, позабыв о своей одежде. Несколько лиц из толпы бросились к двери в гардеробную, долго пытались её выбить Я испугалась, успела здесь забаррикадироваться и всё время лежала на полу. Мне показалось, что в кинотеатре произошло что-то ужасное наподобие взрыва.
В кинотеатре происходит намного более ужасное событие, нежели взрыв. Происходит история. А теперь будьте добры выдать мне куртку, вот номерок. И советую вам немедленно уходить отсюда. Тут всё шиворот-навыворот идёт.
Получив пуховик из дрожащих рук гардеробщицы, Вех не надел его, а скомкал под руку и поторопился на выход, который тоже был разгромлен. Свежий воздух уже встретил парня и галантно сопроводил его до улицы.
На площади теснились недовольные лица тех, кому кинопремьера, выражаясь мягко, не понравилась и кому пришлось бежать из «Фейерверка» наутёк. «Забавно, что до фильма она пустовала и так и осталась бы пустовать, но так неожиданно всем пригодилась», с больной улыбкой отметил Вех. Первый и второй вход были разнесены, двери выбиты или шатались на сломанных петлях, порванные красные ковровые покрытия содраны и бесхозно валялись рядышком.
Вне толпы, на огромных каменных ступенях стояла четвёрка мужчин, которая окружила несчастного швейцара, пытавшегося вместе со всеми убежать восвояси, и с грозным видом допрашивала его, трепала за мундир, сорвала с головы фуражку и ей начала лупить горемыку по голове.
Ты всё знал, паршивец, вы, работнички этого кинотеатра, всё знали, но ни одним словом, ни одним жестом не выказали этого! громко кричал кто-то один из четвёрки, не спуская рук с тоненькой оголённой шеи швейцара. Ты должен верещать от радости, что я не прибил тебя на месте! Мы приехали сюда с жёнами, с детьми, думая, что этот день будет ознаменован праздником, но вместо праздника мы получаем такую нецензурщину, такую конченую дрянь!
От-отпустите м-меня, п-пожалуйста, трясся швейцар, вынужденный все силы направлять на то, чтобы говорить. К-клянусь всем, что у м-меня есть: н-никто не знал об этом! Б-быть может, т-только киномеханики з-знали, н-но никак не мы, п-простая п-прислуга. У м-меня тоже с-семья есть
Нет уж, дружок. Мужчина ещё сильнее сжал горло, торчавшее из помятого мундира. Когда сюда приедет Надзор, а приедет он очень скоро, ты будешь одним из первых, кто окажется в их электромобиле. Надеюсь, за такое тебя не будут томить заседаниями, а сразу отправят куда надо и на большой срок.
Вокруг негодовавших собрались, предположил Вех, их женщины, некоторые с детьми. Одна половина просила мужчин успокоиться и отправиться домой, вторая половина требовала вытрясти из швейцара всю душу. Окинув неспокойную обстановку пристальным взглядом, парень отдалился от людей и побрёл по узкой дорожке в сторону остановки рельсобуса, но увидел, что залитые бетоном рельсы в оба направления заставлены пустующими вагончиками, и понял: на рельсобусе домой ему не добраться. Где-то невдалеке послышалась тревожная сирена приближавшегося транспорта Надзора.
Пройдя метров четыреста по квадратной брусчатке, накрытой снежком, Вех дошёл до парковки велосипедов, выбрал себе приглянувшегося двухколёсного друга с объёмной сетчатой корзиной спереди руля, запихнул в корзину пуховик, отцепил велосипед от столба, сел на него и покрутил педалями домой. К счастью, все велосипеды успели переоборудовать к зиме, а потому наделили их толстыми шипованными зимними покрышками. На обратном пути Вех не встретил ни одного человека. Город словно вымер подчистую, и единственное, что оставалось последнему его обитателю, так это медленно катиться на велосипеде и поглощать увядающую атмосферу
Велосипед был оставлен позади, на очередной парковке, и опять прикован к столбу. Снег как прекратился час с лишним назад, так и не возобновлялся более, зато ветер из сильного превратился в по-настоящему невыносимый. Последнюю четверть своей поездки Вех проехал под жестоким давлением, которое возникло от стремительного полёта воздуха и всё время било по лицу, тормозило ход, пытаясь превратить велосипедиста в ледяную глыбу.
Устоять на ногах было ощутимо сложнее. Тонкий скелетик Веха мотало из стороны в сторону как никому не нужную тряпку на бельевой верёвке, но оставалось пройти ещё капельку. Впереди образовался спуск, появились очертания высоких домов, которые образовывали Перспективный район. Внизу, из-за обилия строений, ветру негде было разгуляться, и можно было перестать крючиться, выпрямиться и пойти, не закрывая лицо покрасневшими от холода руками.