Всё-всё, не надо! покраснел от стыда Вех. Он год назад выбросил этот случай из головы, а тут Донован снова о нём напомнил.
Ребята толкнули тебя прямо на него, затараторил Донован, и тебе в качестве извинения пришлось взять парочку его журналов! Ха-ха, что сделалось с нашим учителем, когда он увидел это в твоих руках! Ха-ха!
Козлы! За такое меня вообще могли выгнать из Центра Социальной Адаптации и поместить в Орган Социальной Реабилитации!
Забыли, успокоился рыжеволосый. Получается, ты в библиотеку хотел? Ну, я могу заскочить с тобой за компанию. Может, мне тоже что-нибудь приглянется. Там же, как я помню, фильмы тоже имеются? Мы с Рокси очень любим кино смотреть.
Ты очень странно себя ведёшь, Донован. Вех сузил глаза и внимательно посмотрел на него. Уж не хочешь ли ты вместе со своей Рокси снова наведаться ко мне в квартиру?
Ай, дьявол, раскусил! Понимаешь, Вех, дружище, у меня проигрыватель сломался, мне
Нет.
Прошу тебя, Вех, выручай! Я уже договорился с ней!
Какого хрена, Дон? взбесился парень. У тебя есть своя квартира, веди Рокси к себе и занимайся с ней тем, чем тебе только вздумается заниматься!
Ты не об этом думаешь, приятель. Мы никаким «тем» заниматься не будем, а действительно посидим и посмотрим какой-нибудь фильм. Я тебе позже расскажу, почему, а сейчас предлагаю всё мирно уладить. Обещаю, ничего из того, что было в прошлый раз, не повторится. К тому же мне завтра с утра на работу.
Точно не повторится? Обещай мне, а иначе я возьму с тебя расписку и в случае чего отправлю её прямо в Надзор! Пойми, моё доверие к тебе не вечное, и прошлая ситуация знатно его подкосила.
Обещаю! Обещаю!
Хорошо, давай развернёмся, сядем на рельсобус, доедем до библиотеки, а после неё ко мне. Рокси не утомится ждать?
Не утомится. Мы даже по времени не договаривались.
Повторюсь: никакого хаоса. Вы посмотрите фильм и уйдёте.
Конечно, Вех! Да, я понимаю, что повёл себя чересчур аморально в тот раз, но сейчас я не могу пренебрегать твоим доверием, ведь на кону наши многолетние дружественные отношения! Давай забудем тот ужасный день.
Не успело пройти и двадцати минут, как Вех с Донованом сидели на кожаных сиденьях последнего вагончика рельсобуса. К счастью для многих жителей, весь транспорт, кроме общественного, был запрещён несколько десятков лет тому назад. Тогда началась масштабная кампания, направленная на сворачивание предприятий по производству автомобилей. Причин было много: социальная разрозненность, шум, выхлопы (новое поколение с трудом могло представить, чтобы большинство какой-либо техники работало на вонючем топливе), использование огромного городского пространства ради парковок, магистралей и прочего, а также постоянные дорожно-транспортные происшествия. Всё это не могло позволить начать кропотливую работу над построением общества, основным признаком которого должно было стать социальное равенство. Искоренение автомобилей стимулировало людей, во-первых, на отречение от глупых стереотипов, выращиваемых в их умах на протяжении полутора веков, а во-вторых, на создание многофункциональной и удобной системы общественного транспорта. Такая система была возведена в кратчайшие сроки и сочетала в себе как использование новейших разработок, так и развитие старых. Теперь каждый человек, вне зависимости от рода деятельности, пользовался бесшумными рельсобусами и горизонтальными флайтерами (это были большие воздушные трубы, проложенные преимущественно под землёй и позволявшие за несколько минут переместиться от одного конца города к другому, но, к сожалению, только по прямой). Оставались популярными такие средства передвижения, как подъёмники, по всему городу были разбросаны точки взятия во временное пользование велосипедов и самокатов, и, в общем, никаких проблем с передвижением никто не испытывал.
Вагончик был пустым, и только седая старушка на противоположной стороне наполняла его своим крохотным присутствием. Донован снова что-то рассказывал, Вех снова его не слушал, а продолжал рассматривать виды, которые открывались ему из панорамного окна рельсобуса. Центр города казался таким несвойственным, загадочным, а иногда и вовсе пугающим, заставлявшим непроизвольно отворачиваться и забивать голову чем-нибудь другим. Все эти страшные, нагромождённые друг на друга кирпичные дома были усеяны крохотными оконцами. «Возможно ли в них вообще хоть что-то увидеть?» спрашивал сам у себя Вех, привыкший просыпаться утром в своей просторной квартире, подходить, пошатываясь, к огромному окну, наблюдать людишек-муравьёв и свысока следить за их неторопливыми передвижениями по улице