Горло у него дернулось, и он повторил тихо:
— Бладдийцы?
Мейс кивнул. Его волчий плащ блестел, как масло на поверхности озера.
— Я видел тех, что уезжали последними. Успел разглядеть шипастые молоты и красный фетр на крупах лошадей.
Баллик качнул головой, поглаживая мозолистой рукой лучника красное ястребиное оперение стрел.
— Негоже для кланника налетать на чужой лагерь, как только рассвело.
Корби Миз, Вилл Хок и другие проворчали что-то в знак согласия.
— Набег состоялся не на рассвете, — сказал, перебивая их, Райф. — Это случилось в полдень. Я ничего не чувствовал, пока...
Дрей двинул его кулаком в поясницу — не так чтобы сильно, но достаточно, чтобы вышибить немного воздуха из легких.
— Мы не знаем, когда произошел набег, Райф, — сказал Дрей не в меру громко, явно обескураженный необходимостью высказаться. — Тебе и правда стало не по себе только в полдень, но кто поручится, что враги не явились раньше?
— Но, Дрей...
— Райф!!!
Никогда еще за всю жизнь Райфа брат не произносил его имя так резко. Райф плотно сжал губы, залившись румянцем.
— Дрей. — Рейна Черный Град подъехала к ним на своей кобыле, остановившись на несколько шагов впереди своего приемного сына Мейса. Из ноздрей кобылы струился белый пар. — Что вы увидели, когда пришли в лагерь?
Райф, ожидая, что ответит брат, следил за лицом Рейны. Ее серые глаза мало что выдавали. Первая жена Дагро Черного Града, Норала, умерла от бугорчатой лихорадки, и вождь женился вторично в надежде, что Рейна подарит ему сына. На втором году их брака, видя, что живот Рейны упорно не желает расти, Дагро, хоть и с неохотой, взял в приемыши своего племянника, сына своей сестры, из клана Скарп. Мейсу было одиннадцать, когда его привезли в черноградский круглый дом, — всего на восемь лет меньше, чем его приемной матери Рейне. Дрей, прежде чем ответить, посмотрел на Райфа.
— Мы пришли туда примерно за час до заката. Сначала мы увидели собак, потом Джорри Шенка... — Дрей замялся. Отец Джорри, Орвин Шенк, подался вперед на седле, и его румяное обычно лицо стало бледным, как лед. — Не знаю, сколько он там пролежал, но тело его сильно застыло. И крови было немного.
Мейс тронул чалого каблуками, тут же дернул поводья, и конь заплясал на месте.
— Все так, как я и говорил, — воскликнул Мейс, легко справившись с чалым. — Бладдийцы были вооружены адскими мечами. Они входят человеку в брюхо, как ложка в топленое сало, и припекают ему кишки, поджаривая мясо вокруг раны.
Меррит Ганло покачнулась в седле. Седовласый Инигар Сутулый поддержал ее, и многочисленные ладанки, рога и костяные пластины, нашитые на его одежду, задребезжали.
Рейна послала приемному сыну предостерегающий взгляд.
— Дрей еще не закончил.
Дрей переступил с ноги на ногу. Общее внимание смущало его.
— Насчет адских мечей ничего не могу сказать. Никаких ожогов я не видел...
— Продолжай. — Голос Рейны, не будучи ласковым, стал уже не столь суровым.
— Мы с Райфом обошли весь лагерь. И позаботились о мертвых. О Мете Ганло, Полумачте, то есть Дарри, Мэллоне Клейхорне, Чеде и всех остальных. — Дрей сглотнул, стиснув в кулаке свой тулуп так, что тот разошелся по шву. — Все раны были схожи: чистые, почти бескровные, нанесенные мгновенно. Там, должно быть, орудовали длинными и широкими мечами.
— Мейс говорит то же самое, — пробурчал Баллик. — Это Бладд.
Многие согласно закивали, бормоча:
— Да.
Райф, заметив, что Рейна Черный Град была в числе тех немногих, кто промолчал, сказал, обращаясь к ней одной:
— Бладд не единственный, у кого есть большие мечи. Дхун, Крозер, Гнаш... — Райф вовремя удержался, чтобы не назвать Скарп, родной клан Мейса, — Увечные — все они пользуются мечами, как подручным оружием.