С первого взгляда могло показаться, что это простая щебенка. Но, посмотрев внимательнее, юноша увидел, как в породе поблескивают алые искорки. Потерев камень, он обнаружил, что под серым налетом скрывается ярко-красный самоцвет с золотой сердцевиной. Необработанные солнечные рубины!
Дверь в караулку распахнулась с такой силой, что у Брока глаза на лоб полезли, а охотники, сидевшие у стены, все сжались.
– На кого работаете? – заорал Каспар. Гнев придал его голосу силы и властности.
Пленные лишь мрачно на него взглянули – одинаковые, как близнецы. Брок, ухватив одного за уши, поднял его на ноги: был он хоть и немолод, но по-прежнему статен и, как все старые солдаты, давно жившие в крепости, суров, честен и прямолинеен.
– А ну отвечай, когда баронский сын спрашивает! Охотник оказался тоже не промах:
– Мы служим королю, убиваем волков, – ответил он с презрительной усмешкой.
– Тогда откуда у вас вот это? – спросил Каспар, подбрасывая на ладони мешочек с самоцветами.
– Сняли с парня, что хотел наши капканы попортить.
– Что вы копали на склоне?
– Нору нашли. Думали, там щенята.
Каспар знал, что охотник лжет, но понимал, что правды от него не добиться. Несомненно, прячась за угрюмым презрением, все трое чуть не лопались от смеха.
– Вам известно, что это? – спросил он, высыпав камни в пригоршню и показывая пленникам.
– А то, как же. Рубины. Затем и взяли. Мы ж не дураки такой трофей бросать, верно?
– Так на кого, ты сказал, вы работаете?
Капитан негромко повторил вопрос Каспара, после чего прикрыл за собой дверь и, достав меч из ножен, принялся тщательно проверять, не затупилось ли лезвие. В уголке его рта затаилась ужасная ухмылка.
– В темницу их! – радостно крикнул Пип.
Каспар застонал. Этот-то откуда тут взялся? Меньше всего на свете ему хотелось сажать охотников в подземелье, почти к самому Некронду.
– Можно их подвесить на решетку ворот, – предложил Брок, пихая одного из пленных в ребра толстым концом посоха. – Как вороны над ними закружатся – сразу все скажут.
Подойдя ближе, он вдруг буквально воткнул кулак в живот охотнику, тот согнулся, и старик ударом посоха в лицо отшвырнул его к стене. Охотник сплюнул кровь. Его товарищи сидели бледные от ужаса.
Каспар поежился. Ему необходимо было получить ответ, но не таким же способом! Хорошо бы тут был кто-нибудь еще… Во всяком случае, дозволять избиение пленных нельзя.
– Хватит, – сказал он, положив руку на плечо Брока. Охотники вздохнули с облегчением.
– Отведите их на курган, привяжите к столбам и оставьте на ночь рядом с телом Морригвэн, – велел Каспар.
Капитан отсалютовал, но во взгляде его читалось сомнение. Едва ли такую кару можно было назвать суровой – ночи стояли теплые, а волки не подошли бы так близко к крепости.
Пип был разочарован:
– Мастер Спар, а ведь тех, что раньше, барон в темницу посадил!
– Тогда Морригвэн еще не умерла, – ответил Каспар загадочно, чтобы скрыть свою неуверенность.
Все смотрели на него, и он знал, что не может больше проявлять нерешительность.
– Лучше бы их в темни… – заспорил Пип, но Брок взял его за шиворот и поволок к двери. – А вот мастер Халь бы их наказал, как следует. И Абеляр бы знал, что сделать, – крикнул мальчишка напоследок, вывернувшись. Несомненно, его ждала крепкая выволочка.
Ночь Каспар собрался провести без сна – следить за охотниками, привязанными возле иссохшего, но нетронутого тела Карги. Он ожидал, что под кожей поселятся черви, однако ничего подобного не произошло, труп даже не подавал явных признаков разложения. Морригвэн будто тихо уснула на закате, только казалась замерзшей и одинокой. Брид и Керидвэн тщательно расписали ей грудь голубыми рунами любви и защиты.