Им нужен был Финн – но поймали-то они меня, принца, голова которого в глазах Беллэма стоит пяти сотен убитых Чэйсули.
Но во всем мире не нашлось бы пяти сотен Чэйсули. Мой дядюшка постарался на славу.
– Вы перешли границу, охотясь на Чэйсули? – поинтересовался я. Вожак улыбнулся:
– В Хомейне их нелегко разыскать, а элласийский король приютил их – потому мы их здесь и ищем. А ты что, знаешь другой способ заработать золото?
– Тогда зачем вы разоружили меня? – очень спокойно спросил я. – Я-то здесь причем?
– Ты шел с этим оборотнем. Мы схватили тебя – значит, схватим и его. Пока твоя жизнь в наших руках, он не перекинется зверем.
Я рассмеялся:
– Вы рассчитываете на то, чего нет. Этот Чэйсули – просто мой попутчик, мы ничем не обязаны друг другу. С моей смерти вам не будет никакого толку, – я помолчал. – А вы ведь собираетесь меня убить, верно?
Хомэйны переглянулись . На мгновение в голубых глазах вожака возникла нерешительность, потом он пожал плечами – должно быть, принял окончательное решение:
– Ты убил двоих моих людей. Ты должен заплатить за это.
Тут я услышал звон конской сбруи, далеко разносящийся по притихшему лесу.
Хомэйны насторожились – и тут из-за деревьев показался всадник. ему дорогу. С другой стороны к арфисту тихо приблизился Сторр.
И чары пали.
Я протянул руку и, перехватив меч за клинок, высвободил его из осторожных руг Лахлэна. Меч был все еще горячим – но не настолько, чтобы обжечь меня. Это просто напомнило мне о том, что произошло здесь несколько минут назад.
Лахлэн стоял неподвижно – теперь в его руках оставались только свернутые рукавицы. Он ждал – молча, но я чувствовал, что с каждым шагом Сторра и Финна его напряжение растет. Я сам, напротив, успокоился: ситуация была теперь в наших руках. И чародей-арфист ничего не мог сделать с нами.
Финн остановился прямо перед Лахлэном:
– Остальные мертвы.
– Ты убил их? – начал арфист растерянно. – Но я поручил им…
– Да, – насмешливо согласился Финн. – Я предпочитаю не рисковать.
Лахлэн хотел было возразить, но передумал. Я видел, как застыло на миг его лицо. Затем он снова попытался объяснить:
– Ты отнял четверых людей у армии Кэриллона. И в бою вы недосчитаетесь четверых солдат. Финн улыбнулся – но как-то невесело:
– Лучше армия Кэриллона потеряет четверых солдат, чем самого Кэриллона.
Лахлэн бросил на меня острый взгляд:
– Вы не верите мне, когда я говорю, что хочу только помочь вам. Что ж, я понимаю это. Но он – Чэйсули. Он может выведать у меня правду. Мне ведомы его дары – ибо я обладаю своими дарами…
– И, обладая ими, ты можешь противостоять мне, – заметил Финн.
Лахлэн покачал головой:
– Когда в моих руках нет арфы, я лишен и магической силы. И я не Айлини, потому ты можешь не опасаться утратить силу.
Мгновенно руки Финна взлетели к голове арфиста – Лахлэн не успел отcтранитьcя. Ладони Чэйсули легли на виски арфиста, словно он хотел раздавить Лахлэну череп – но не сделал этого. Лахлэн поднял руки, словно хотел освободиться, отстранить Финна – но замер, руки его безвольно упали вдоль тела.
…Когда взгляд Финна снова стал осмысленным, мой ленник посмотрел на меня:
– Он арфист, целитель и священник. Это я сумел понять. Но – больше ничего.
Возможно он только старался уверить нас в чистоте своих намерений, но, во всяком случае, его разум хорошо защищен.
– Служит ли он Беллэму или Тинстару?
– По видимости, нет, – Финн дал мне ясно понять, что вовсе не уверен в этом до конца.
Я принялся счищать с клинка копоть и пепел:
– Если он не служит ни Тинстару, ни Беллэму, тогда – кому же? Он вполне мог убить меня с помощью своей арфы или отнять у меня разум… он вполне мог бы получить от Беллэма награду золотом – за труп или за безумца, – эта мысль заставила меня болезненно поморщиться.