В древних комических действах смеховое и зарождающийся юмор выступают как свойство вида Человек, разделенное между людьми. Юмор не осознается отдельным человеком как юмор. Он существует в виде понятия о смешном, которое эксплицировал Аристотель. А смех биологическая реакция, он представляет собой «натуральную», природную основу юмора. Связка смеха и комического позволяет юмору постепенно отрываться от биологической основы за счет социальности смеховой деятельности и идеальности комического образа.
Цицерон мало пишет о смехе как таковом, но он формулирует «нормы» и функции шуток для их применения в ораторском искусстве. Он считает, что «в шутке первым делом надо соблюдать меру» (Цицерон, 1972, с.178). А воздействие шутки может быть следующим: шутка вызывает расположение к тому, кто шутит, она может восхищать, она может опровергать противника или «показывает самого оратора человеком изящным, образованным, тонким» и «она разгоняет печаль, смягчает суровость, а часто и разрешает шуткой и смехом такие досадные неприятности, какие нелегко распутать доказательствами» (Цицерон, 1972, с.178).
А Овидий даже учит смеяться: «открывать рот при смехе надо умеренно: на щеках должны быть видны две ямочки и нижняя губа чуть-чуть приоткрывать низ верхних зубов Смех должен быть легким и чем-то женственным для уха!» (Овидий Назон, 1998, с.350; цит. по Станкин, 2003).
В Средневековье улыбка поощряется более, чем громкий смех. Она привязывается не к комическому образу, а к образам Христа и Мадонны. Связь улыбки и воспринимаемого идеального образа святости способствует развитию способности к психическому отражению и задает предпосылки формирования способности к обращению «улыбки» (и юмора) на самого себя, способствует индивидуализации смехового в дальнейшей истории.
Эволюционный смысл смеха зафиксирован Августином. Так, Августин следующим образом упоминает смех: «они (числа) не суть образы предметов. Пусть посмеется надо мной тот, кто этого не видит, и я пожалею его за этот смех» (Августин, 1989, с.157). Таким образом, он не просто описывает природу смеха от непонимания, от неспособности к абстракции, от грубости, «неотесанности культурой» личности человека, но определяет смысл смеха как «компенсаторный» (Выготский Л. С.) или «неадаптивный» (Асмолов А. Г.). Смех создает возможность установить пробел понимания, задать вопрос о понимании абстракции другому человеку.
Стадия социогенеза юмора
Социальность, присущая раннему юмору, максимально проявилась в ренессансной культуре, описанной М. М. Бахтиным на основе творчества Ф. Рабле. Среди широких народных масс была популярна «культура смеха» регламентированные временем досуга словесные игры, нарочитое обжорство, карнавальные шествия и переодевания, изменяющие образы людей, сопровождающиеся заразительным, направленным друг на друга, на себя и на весь мир остроумием и смехом (Рабле, 2001, Бахтин, 1990). Способность человека к юмору выступала как разделенная между людьми психическая функция. «Отношения между высшими психическими функциями были некогда реальными отношениями между людьми, коллективные, социальные формы поведения в процессе развития становятся способом индивидуального приспособления, формами поведения и мышления личности» (Выготский, 1984 а, с.221).
Стадия ноогенеза юмора
Одновременно происходило и возвышение комического восприятия, отрыв его от чувственной основы смеха. Так, комическое становилось способом особого осмысления мира в его целом. Примером этому служит само название Данте «Божественная комедия» (Данте, 1986).
В разделенной между людьми способности к юмору «смеховой культуре» обнаруживается психологический механизм социогенеза юмора. Согласно А. Г. Асмолову, «под социогенезом в психологии понимается происхождение и развитие высших психических функций, личности, межличностных отношений, обусловленное особенностями социализации в разных культурах и формациях» (Асмолов, 2001, стр.160). Он выделяет такие механизмы социализации как подражание и идентификация (там же, стр.161). В случае трансформирования понятия комического в способ осмысления мира, которое произвел Данте, обнаруживается механизм ноогенеза юмора. Понятие «ноогенез» выросло из представлений В.И.Вернадского (Вернадский, 1989) и Т. Шардена (Шарден, 1965) о «ноосфере» и активно введено в научный обиход А. Л. Ереминым как понятие, объясняющее эволюцию интеллектуальных систем (Еремин, 2005). Мы же под ноогенезом понимаем процессы отчуждения психического, которые проявляются в формировании сферы идеального, как ее понимал Э. В. Ильенков (1991), или «ноосферы», в которой презентируется отчужденное знание, которое, в свою очередь, влияет на психологию людей. Основными психологическими механизмами ноогенеза являются индивидуальное обобщение социальных представлений и порождение нового знания. Использование понятия «психологических механизмов ноогенеза» объясняет тот переход в современной культуре, который А. Г. Асмолов обозначил как «переход от режима употребления, усвоения культуры к режиму конструирования различных социальных миров» (Асмолов, 2001, с.91)