Ума не приложу, удрученно сказал он, как такое могло случиться. Совершенно не понимаю. Все продукты у меня самые свежие
Скажите, Игорь, спросил Беркович, может ли кто-нибудь из посетителей ресторана пройти на кухню?
Конечно, пожал плечами Рубинштейн. Я этого не люблю, но многие заходят в основном, поблагодарить за вкусную еду. Иногда попросить чего-то.
Вчера заходили? И если да, то кто? Постарайтесь вспомнить, это очень важно.
Игорь нахмурился, до него, наконец, дошел смысл вопросов.
Вы хотите сказать, сказал он изменившимся от волнения голосом, что кто-то буквально на моих глазах сумел отравить мясо? Извините, старший инспектор, такого быть просто не могло! Я своими руками
Не мясо. Соус. Он был в отдельной кастрюле?
Да, небольшая кастрюля. Соус готовила Лена, кастрюля стояла на малом огне, пока я не
Открытая или под крышкой?
Открытая, естественно.
Все время на ваших глазах?
Нет.
А ваша жена, приготовив соус, тоже не обращала на кастрюлю внимания?
Не могу сказать. Она сейчас дома, я ей позвоню, если разрешите
Да, звоните, а я послушаю.
Разговор получился коротким Лена Рубинштейн закончила приготовление соуса за час до появления первых гостей и занялась рыбой. На кастрюлю больше не обращала никакого внимания.
Кто же заходил на кухню, кроме вас и жены? вернулся к своему вопросу Беркович.
Официанты, естественно. Олег, Серж, Мила и Ирина.
Могу я с ними поговорить?
Сейчас никого нет, мы ведь сегодня не открывались.
Можете дать мне их телефоны? Адреса?
Конечно.
А кто заходил, кроме официантов? Подумайте, это очень важно.
Игорь надолго задумался, раскачиваясь на стуле и прикрыв глаза.
Нет, сказал он, наконец. Вчера не заходил никто. Точно. Я всегда очень нервно реагирую на посторонних в кухне. Все равно заходят, я говорил вам Вчера нет. Но послушайте, старший инспектор! Никто из официантов не мог отравить соус или что бы то ни было! Это нонсенс! Чушь!
Почему?
Абсурд! Зачем им это надо? Во-первых, легко вычислить либо мы с Леной, либо кто-то из них. Во-вторых, они что террористы? Зачем травить целую свадьбу? Не вижу смысла. Если кто-то хотел отравить кого-то конкретно, то для этого была тем более у официантов масса возможностей. Но всех сразу зачем? Да ведь и не отравили толком ни одного человека! Разве есть тяжелые случаи?
Ни одного, подтвердил Беркович.
Вот видите!
Может, хотели попугать? предположил Беркович, прекрасно и сам понимая нелепость своей идеи.
Игорь только плечами пожал и закатил глаза.
Дайте мне список ваших официантов, попросил старший инспектор, с адресами и телефонами.
Как вам будет угодно, сухо сказал Рубинштейн, всем своим видом давая понять, что нет никакого смысла зря беспокоить честных людей.
Беркович их все-таки побеспокоил, хотя и не мог самому себе внятно объяснить, что он, собственно, хотел выяснить. Если кто-то из молодых людей и отравил гостей на чужой свадьбе, то, скорее всего, сделал это, будучи в состоянии помешательства. Однако, никаких признаков душевного расстройства Беркович не обнаружил ни у Олега Гардина, ни у Сергея Финкеля, ни у девушек Милы Брановер и Ирины (она же Орна) Киперман.
«Разумеется, думал Беркович, покинув гостеприимную квартиру Киперманов, где отец и мать Иры безуспешно пытали накормить голодного (конечно, голодного, весь день на ногах!) русского полицейского домашними драниками со сметаной, разумеется, я не психиатр и мог не обратить внимания на какие-то признаки, очевидные для специалиста. Но в психологии, черт побери, я все-таки разбираюсь. Никто из этой четверки не выглядел хоть сколько-нибудь напуганным. Никто не пытался отвести взгляд, отвечая на самые каверзные вопросы. Каждый из них четно пытался вспомнить по минутам все свои вчерашние действия. Если даже кто-то из них бросил, походя, отраву в кастрюлю с соусом, то счел, видимо, свои действия настолько естественными, обычными, нормальными, что, вспоминая о них, не переменился в лице, не показал, что взволнован».
И все-таки
Беркович был уверен, что кому-то он не задал главного вопроса. Он бы задал его, конечно, если бы знал, о чем спросить. Что-то где-то показалось ему Неправильным в поведении? Нет, не то. Взгляд? Нет. Случайно брошенное слово? Нет, не слово. И все-таки