Отдельных особей не разобрать. Кто бежит, кто по воздуху летит. Крылья, челюсти, «куриные» ножки с жуткими когтями – мельтешат, как в бешено вертящемся калейдоскопе… Авангард. Главное – уйти с дороги, в темпе. Баур рванул влево, Верест – за ним. Столкнулся с девицей, покатился по земле. Где-то застучала митральеза – прочухались. Не поздно ли?
– Помогите, пожалуйста, – взмолилась девица. Ногу защемила. Он просто схватил ее на руки вместе с корягой в ноге – та отвалилась, слава Богу. Девица легкая, как перышко – чего там тащить? Забросил за спину, обнял ноги. Ходу, резвые.
– Амира!
– Папа!
Боковым зрением успел отметить, что Григо тянет за руку старика, Джембо там же вьется. Баур машет и страстно ругается. Бежали со всех ног. Еще трое ринулись следом – двое в бордовом и Лерон. Остальные не успели – работали в стороне, на пути нечисти… Бордовые – отличные мишени, но пусть бегут, люди же. На бегу он оглянулся. Один из бордовых замешкался. То ли оступился, то ли оторопь взяла. Поднял автомат, начал отбиваться лающими очередями. Дурак, тут только напалм поможет! От потока нападающих отделился ручеек, зазмеился, поглотил стрелка – прочавкался, потек далее…
Бежали долго, без оглядки. С горки, вдоль реки, на ту сторону, опять вдоль. Пока бригадир не гавкнул:
– Стой!
Уцелели семеро. Верест с Бауром, старик, девица, Джембо, Григо, один из бордовых – на парня жалко было смотреть: икал, заикался, физиономия уже не свинцовая, а расцвеченная всеми цветами. Но автомат не выронил, умница. Лерон куда-то сгинул.
– М-мамочка, какой ужас… – перебирая руками, девица сползла с Вереста и скрючилась улиткой на песке.
– Амира, доченька… – старик уселся рядом, обнял ее за плечи. Молодец, старикашка. Спортсмен. И вид предельно благородный.
– Неужто живые? – простучал зубами Джембо. Григо не смог даже простучать – его трясло, как бывалого эпилептика.
– К лагерю не пройти – там поток, – Баур утер рукавом пот со лба. – Где эти твари – неизвестно. На северо-востоке гарнизон – будем пробираться. Повезет – встретим патруль.
Старик поднялся, протянул Вересту руку.
– Спасибо вам за дочь. Вы вели себя благородно. Я не забуду.
Правильно, ни одно доброе дело не останется безнаказанным.
Пожимая сухую ладонь, он поймал украдкой взгляд девицы. Потрясение прошло, она таращилась на него с любопытством.
«Неплохой шанс уйти в бега, – подумал Верест. – Выбить у бордового автомат, все равно стрелять не умеет, и с парнями – на склон. Или без парней – проживу ли я один?..»
Он встретился глазами с Григо – парня, похоже, обуревала схожая крамола.
Баур по долгу службы был неплохим физиономистом.
– Но-но, – забурчал он, вырвал у бордового чудовищную конструкцию а ля ППШ, наставил ее на штрафников. – Только без вредных замашек, друзья. Мне плевать, где вы будете бегать – по воле, по камере, но мои дети, к сожалению, хотят кушать, несчастные крошки… Да не крысься ты, Лексус, держись за меня – не пропадешь. И вы, парни, тоже. Я своих не обижаю. Господин Заурус, вы можете идти?
Через пару криллов их подобрал армейский патруль. Вытянулся во фрунт перед важным стариком и побежал исполнять пожелания. Спустя час, дребезжащий в парах солярки рыдван высадил старика с дочерью у штаба Южного округа (девица на прощание одарила Вереста многообещающим взглядом), а штрафников повез в тюрьму. Каталажка не пострадала. Нечисть остановили огнеметами – в отличие от жаростойкого Леса она горит легко и охотно. Но паника воцарилась нешуточная. Срочно вызвали колдунов из Управления по борьбе с демонизмом – теперь эти молодцы в шутовских нарядах под защитой огнеметов бродили по опушке и дружно чесали репы. Привели в готовность армию, населению проехали по ушам.