Сергей Чугунов - Дар случайный. Поэтические произведения разных лет стр 14.

Первая строчка  случайная строчка,
не поцелуй  так, касание губ.
Правда моя небольшого росточка,
а дотянуться никак не могу

Первая строчка  забыта беспечность,
сбито дыхание в предчувствии мук.
Что впереди? То ли шаг в бесконечность,
то ль лабиринт, то ли замкнутый круг

Первая строчка  последняя мера.
До одурения прост приговор
Над головою моею несмело
строчка вторая заносит топор!

Что малый ребёнок я в жизнь как в песочек играю.
Неделями замок прекраснейший строю и строю,
и, вроде, дострою, глаза от восторга закрою,
да, вдруг, рассмеюсь, размахнусь и в минуту сломаю!
Никто на развалинах замка не будет рыдать,
ведь не было б счастья в том замке  он весь их песка
Зачем тогда строить, терзаться, теряться, искать?
Хотя бы затем, чтоб, достроив, спокойно сломать!

А на западе, там на западе
                                                           дня
завершается казнь.
Каюсь! Каюсь,
то не моя вина,
и для меня:
ночь  западня.

Повешен ли буду,
                                          расстрелян ли?
Как мне нынче разница.
Всё-таки легче, чем маяться
на прокрустовом ложе постели

Вот уже не роняют тень
проплывающие облака.
Значит,
                          умер ещё один день 
продолжается моя казнь.

Год постарел  ему девять.
Прожита большая часть
Что же мне, что же мне делать?
Только бы не закричать
и не сорваться
                                       А, впрочем,
услышит ли кто этот крик?
К тому ж не моя это осень 
разрыв между нами велик.

Мне рано сорить облетевшей листвою,
да слёзы-дожди по ночам проливать
Рискую опять я своей головою 
а чьей мне ещё рисковать?

Погружаюсь в бездонную, едкую ночь
на тринадцать месяцев  не часов.
Ни слащавых надежд, ни раскрашенных снов,
ни друзей, что могли б разбудить
                                                 и, хоть как-то, помочь

Я один на один со своей безучастной судьбой,
но конец предрешён
                            был вчерашним,
                                                              безоблачным днём:
прозвучит долгожданно-родное: «Подъём!»
после долгого, злого: «Отбой».

Блаженствовать иль маяться, любя?
Что слаще мёд или нектар?
Твоя любовь  священный дар.
Моя  безбожный

Желать иль от страстей бежать?
Смертельней: яд или кинжал?
Твоя любовь  сердечный жар.
Моя  ледышка

Любить или любимым быть?
И то, и это  колебаний нет.
Твоя любовь  цветов букет.
Моя  бутонов!

Мама,
                    а, правда, я был очень маленьким;
Маленьким-маленьким, как вон тот малыш;
носил ни по росту валенки
и прыгал в сугробы с крыш?

Мама,
                        а, правда, я слыл непоседой;
что звали меня  Атаман;
ножовку сломал у соседа,
выпиливая наган?

Мама,
              а, правда, я жил беззаботно;
поздно ложился и рано вставал;
работал до чёрного пота 
при этом не уставал?

Мама!
                И всё же мне кажется странным,
что всё это помню, что не забыл

Мама!
               А, правда, я стану старым,
но не смогу подытожить: «Был»!

Всё тускней, всё глуше свет
В моей речи правды нет
Всё тесней ночи тюрьма
В моих мыслях нет ума
Всё сильней, всё злее мгла
В моём сердце нет тепла
Всё скверней забвенья бред
И меня такого нет!

Лёгкой жизни поискал, поискал 
глухо.
Камни в гору потаскал, потаскал 
глупо.
Кусок счастья комом встал
Дико.
Сердце из груди достал 
льдинка.

Чтобы скрыть то запер я
ставни,
жизнь свою на короля
ставил
Прорвалась усталость-боль
горлом.
Оказался мой король
голым!

И опять и, как в бреду,
в гору
я несу свою беду 
горе