Поэтому шансов сохранить в войну жизнь у магов в чём-то меньше чем у простых солдат. Тех, попавших в плен, иногда можно обменять на вражеских пленных, хотя Враг на это идёт не охотно, но только не магов. Да и в плен они не сдаются. Кстати, несколько столетий назад, Враг целенаправленно уничтожал всех магов-кузнецов в нашей стране, пытаясь ослабить нашу армию ухудшением оружия. Так что думай, Триф.
— Это всё меня не пугает, тем более, как я понял, если случиться война и я попаду в плен, то без разницы, обученный я маг или просто со способностями, судьба простых солдат мне не светит. Я решил, прошу назначить время, когда мне надо будет начинать учиться. — Триф говорил твёрдо и решительно, хотя и несколько побледнев. — С отцом я поговорю сам, но может так случиться, что он захочет побеседовать с кем-нибудь из вас. Это возможно?
— Конечно. — Ответил я. — Только если он захочет поговорить с кем-нибудь из нас, кроме Травеля и Лега, у него только сегодняшний и завтрашний день. Послезавтра, рано утром, мы отправляемся дальше. А сейчас иди и ещё раз подумай, кстати, не говори никому кроме отца и, возможно, матери, что ты будешь учиться магии, опять же это опасно. Лег, если сумеете, возьмите его на собрание, может он там встретит Друга, тогда учить его станет намного легче, да и о старом Торвинде там может быть узнаем.
— До свидания. — Попрощался парень, уходя.
— Спасибо за приятный сюрприз, — обратился ко мне Травель. — Он может стать очень приличным магом, если у него хвалит усидчивости и трудолюбия. Кстати, раз уж ты его нашёл, то тебе необходимо его и окрестить по-новому. Завтра вечером надо будет провести обряд.
Тут к нам подошёл Лео и поинтересовался, как прошла беседа. Травель коротко рассказал ему о ней, а я едва терпел, так было интересно узнать, что удалось выяснить по поводу приворотных чар. Оказалось, что в городе практикует какая-то бабка колдунья, выдающая себя за тайную дочь короля и пользующаяся, благодаря этому, некоторой безопасностью. Колдовать она толком не умеет, знает несколько простых заклятий и не научена, видимо, даже подогнать их под конкретного человека.
— Надо сходить к ней и побеседовать строго. — Закончил свой рассказ Лео.
— Пошли прямо сейчас. — Предложил Лег.
Рассказав Крону и Туману, куда мы идём, мы отправились к старухе. Минут через двадцать, мы были у её домика. На стук в дверь, сначала никто не ответил, потом раздались шаркающие шаги, кряхтение и ворчливый голос поинтересовался, какого нечистого к ней принесло.
— Открывай, красавица, открывай, милая бабусенька, — запричитал Лео. — Люблю я её страстно, а она лишний раз на меня и не посмотрит, помоги доброму молодцу, век помнить буду.
— Да кто же ты такой, что-то твоего голоса я не знаю, а ведь всех почти жителей помню. Э, милок, да с тобой ещё кто-то, да два пса. Ты, наверное, из тех, что обидел кого-то сильно три или четыре дня назад где-то на юге. Там сначала кто-то на помощь звал, потом очень испугался, а уж затем успокоился и посчастливел. Или из тех, что чуть больше недели назад проучил лихоимцев проклятых в долине?
— Всё было, милая, да много другого. А может всё-таки, откроешь? Не люблю я через дверь переговариваться, али боишься нас, так, коли захотим обидеть, дверь-то не поможет. А так мы люди мирные, вреда никому не чиним, пока нас не заденут, мухи не обидим. Хочется мне узнать, как ты приворотные чары накладываешь, что человека с них корёжит.
Дверь распахнулась. Невысокая крепко сбитая старуха стояла на пороге и негодующе рассматривала нас. Одета она была бедно, но опрятно, ветхое платье, стиранное и аккуратно заштопанное, не производило отталкивающего впечатления. Взгляд ясных светло-голубых глаз был пронзителен и твёрд.