– Я постараюсь узнать, ваше величество.
Волшебник зажег жаровню, наполненную листьями и палочками, от которых исходил необычный запах, отчасти пряный, отчасти неприятный. В пламя он бросил порошок, вспыхнувший синими, алыми и зелеными искрами. Его руки выделывали замысловатые пассы. Он что-то говорил нараспев на аворнийском и на других языках, о которых король понятия не имел.
Грас все еще надеялся, что битва начнется, пока Птероклс будет произносить заклинания. Но… Не важно, на что надеялся Грас, пока ничего не случилось. Волшебник продолжал колдовать. И так же продолжалась мирная, вызывающая ненависть тишина внутри Нишеватца.
Наконец колдун неохотно покачал головой:
– Ваше величество, я не могу наладить мистической связи с людьми в туннеле.
– Что это значит? – резко спросил Грас.
– Это может значить, что их там нет.
– Что? О чем ты говоришь? Ты же видел, как они вошли. Где же им еще быть, если не в Нишеватце?
– Я не знаю, ваше величество, – ответил Птероклс. – Другое предположение – они мертвы.
Он вздрогнул. Возможно, он не намеревался сказать этого. Хотел он или нет, но такая жуткая возможность не исключалась.
– Что могло случиться? Что могло пойти неверно? – настаивал Грас.
– Этого я тоже не знаю…
– Ты можешь узнать? – На самом деле Грас хотел спросить: «На что ты годишься?»
Он не спросил, но сдерживаться было нелегко. Это стало еще тяжелее, когда принц Всеволод, который тоже отправил своих людей в туннель, подошел и свирепо уставился на Птероклса. У Всеволода было лицо, созданное для того, чтобы смотреть именно так; в свете огня он выглядел, как древний бородатый гриф с блестящими глазами.
Еще более волнуясь от присутствия двух владык, наблюдающих за ним, Птероклс снова начал бормотать и водить руками над жаровней. В середине заклинания его руки внезапно замерли, и он, задыхаясь, произнес:
– О нет! – И грохнулся на землю.
Прибежавшие на крики Граса лекари пытались привести его в сознание. Однако он был далек от того, чтобы очнуться.
Наступило утро следующего дня, со стороны Нишеватца не доносилось ни звука.
4
– Ваше Величество! Ваше величество! – слуга бежал за Ланиусом по коридору королевского дворца.
– Что такое, Бубулкус? – предчувствуя недоброе, спросил Ланиус.
Когда какой-нибудь из слуг кричит таким голосом, это означает: что-то случилось. Когда таким голосом взывает Бубулкус, значит, случилось что-то ужасное и страшное, и он имеет к этому непосредственное отношение.
И действительно, теперь, когда он привлек внимание Ланиуса, казалось, что ему больше ничего не надо. Глядя вниз на мозаичный пол, он промямлил:
– Ваше величество, пара котозьянов вырвалась на волю. Можно подумать, будто животные все устроили сами.
Подобное развитие событий не исключалось, но вряд ли все произошло именно так. Тем более что Бубулкус выглядел слишком возбужденным.
– Рассказывай, – велел Ланиус таким тоном, который показался слуге угрожающе спокойным.
Бубулкус вздрогнул, что совсем не удивило короля.
– Ну, это случилось, когда я вошел в одну из их комнат на минуту и…
– А тебе позволено туда заходить? – вкрадчиво поинтересовался Ланиус.
Никому из слуг не позволялось делать этого. Не имея прав в отношении всего остального Аворниса, Ланиус царствовал в комнатах, где жили его животные.
Защищаясь, Бубулкус сердито выпалил:
– Я бы никогда не стал этого делать, если бы не был уверен, что вы там.
– Тебе не позволено заходить ни в одну из этих комнат, не важно, думаешь ты, что я там, или нет, – отрубил Ланиус.
Бубулкус тупо смотрел на него. Ничто не могло убедить слугу, что в происшедшем была его вина.