Баррин отошел от литейной формы и стряхнул с рук металлические опилки. — Но почему бы тебе не спросить его самого?
— Спросить кого? — удивился Малзра, прищурившись.
— Спросиего, —повторил маг, теребя подбородок, — Прототипа.
Малзра покусал губы, затем кивнул:
— Прототип, я мастер Малзра, твой создатель. Я хотел бы узнать, не заметил ли ты каких-либо изменений в своих энергетических габаритах.
— Я помню, кто вы, — ответил серебряный человек. Голос его был очень глубок, мелодичен и удивителен для существа из металла. — И я заметил очень большие изменения в моих энергетических габаритах. Я проснулся.
С балкона послышался шепот. Казалось, что Малзра вот-вот заулыбается.
— А, тыпроснулся.Хорошо. Значит, ты понимаешь: мы кое-что изменили в тебе, надеясь расширить твои возможности, интеллект и способность к социальной адаптации.
Он замолчал и, казалось, не собирался продолжать. Малзра взглянул на Баррина, ища поддержки.
Маг, худой, среднего возраста мужчина в белом рабочем халате, подошел и похлопал серебряного человека по плечу.
— Привет. Мы рады, что ты проснулся. Как себя чувствуешь?
— В замешательстве. — Серебряный человек услышал свой собственный голос как бы со стороны. И продолжил немного удивленно: — Кажется, что у всего появилось новое назначение. Я полон противоречивой информации.
— Противоречивой информации? — поинтересовался Баррин.
— Да, — ответил серебряный человек. — Я чувствую, что, хотя мастер Малзра старше вас по возрасту и выше статусом, он часто обращается к вам за советом, перекладывая на вас таким образом свою социальную несовместимость.
— Социальную несовместимость? — повторил Баррин.
— Он отдает большее предпочтение машинам, но не людям, — объяснил серебряный человек.
С галереи раздалось приглушенное хихиканье. Лицо Малзры помрачнело, когда он посмотрел наверх. Тем временем Прототип продолжал:
— Даже сейчас я чувствую: то, что я говорю, раздражает мастера Малзру, веселит учеников и смущает вас.
Баррин слегка покраснел:
— Довольно правдиво сказано. Повернувшись к Малзре, он произнес:
— Я могу сделать несколько магических тестов, но и без них видно, что имплантанты, отвечающие за интеллект и эмоции, функционируют нормально.
— Просто замечательно, — ответил печально Малзра, к радости тех, кто взирал на него сверху. — И все же во благо будущих исследований мне бы хотелось, чтобы он на время покинул мое общество.
— Другими словами…
— Отошлите Прототипа. Дайте ему пообщаться с учениками. Мы сможем посмотреть, каков будет его прогресс.
Баррин спокойно смотрел на серебряного человека. Мудрость и магия отражались в его карих глазах.
— Ты слышал, что он сказал? Иди. Изучай. Познакомься с кем-нибудь, заведи друзей. Мы позовем тебя, когда будем готовы к дальнейшим экспериментам.
По всей видимости, серебряный человек усвоил данные ему инструкции, так как двинулся к двери. Проходя мимо станков и стендов, Прототип испытал странное, противоречивое чувство по отношению к своему создателю. Малзра называл его «оно», в то время как Баррин говорил ему «ты».
Как будто прочтя его мысли, Баррин подошел к серебряному человеку и вновь похлопал его по плечу:
— Ты был прав насчет «социальной несовместимости» мастера Малзры и насчет того, что он любит машины больше, чем живых людей. Но ты не понял одного — он разволновался, общаясь с тобой.
Серебряный человек ответил с достоинством:
— Это я понял очень хорошо.
— Да, — подтвердил Баррин, — но это означает, что он больше не думает о тебе как о машине. Ты становишься для него личностью.
* * *
Как только Прототип и ученики покинули лабораторию, Баррин потащил Урзу к стене, на которой висели наброски и готовые чертежи, выполненные графитом и чернилами, изображавшие как