Сочувствие в мудрых синих глазах:
- Мне очень жаль, девочка моя, но вчера южная граница подверглась нападению кочевников. Все, кто был на свадьбе, погибли.
- Ника?
- И она тоже.
- Я…могу увидеть их…в последний раз?
Коричневая от возраста ладонь Магистра осторожно накрывает ее дрожащие пальцы:
- Тел не осталось, кочевники сожгли их.
- Но как это случилось? - шепчет Иласэ, - почему они не смогли защититься?
Магистр грустно качает головой:
- Вряд ли мы это когда-то узнаем.
Всех детей местных уроженцев со способностями к магии забирают у родителей и отдают в семьи тех Светлых, которые уже несколько поколений являются магами. Но не в семьи потомков Первых.
По большому счету, это мудро. Потомки Первых и местные не могут иметь общих детей, так пусть каждый общается в своей собственной среде. Это не помешает им всем оставаться Светлыми.
Иласэ попала в одну из таких семей. Отец был магом в третьем поколении, мать - во втором. У них был только один собственный ребенок, девочка, на полгода младше Иласэ. По странному капризу природы, магии она была лишена напрочь.
Отношения с приемными родителями у Иласэ не сложились, они так и остались друг другу чужими, но Ника стала ей не только сестрой, но и лучшей подругой. Жаль, что она не могла учиться магии.
Но теперь это было неважно, теперь они все были мертвы, так же, как еще больше полусотни магов. И среди погибших не оказалось ни одного потомка Первых.
Она там, на пепелище, где красивые дома за несколько часов превратились в страшные обугленные остовы. А людям, чтобы умереть, потребовалось еще меньше времени. От Ники - только кулон с синим дельфином. Странно, но лазурь рисунка не потрескалась, серебро не почернело… словно пламя, поглотившее людей и здания, было магическим, ведь магия не действует на серебро.
- Это невозможно, Иласэ, - мягко, но твердо говорит ей Лилит, когда она делится своими подозрениями. Но что-то на секунду мелькает в глазах матери Кэйросов, что-то странное.
Глумливые ухмылки Темных:
- Как символично - местные дикари убивают местных же выродков! Если так пойдет и дальше, для нас не останется никакой работы.
Да, ее мир был черно-белым, в котором жили хорошие и плохие люди. Себя она всегда считала хорошим человеком. А хорошие люди не ненавидят других людей, они верят, что в каждом есть врожденное добро, что никто не должен умирать. Что никто…
Я оттрахал этих сук,
не является
прежде,
действительно злым.
чем убить…
Даже Повелитель Темных
Трупы детей,
и Братство Хаоса.
лежащие перед сгоревшим домом, с выколотыми глазами…
Возвращение с границы. Руки Ролана обнимают ее, душа - жгучая масса ненависти, там, где внутри что-то сломалось. Но лицо Иласэ спокойно и безмятежно в то время, как она представляет, что бы сделала с людьми, убившими ее сестру. Сделала бы без сомнений, не колеблясь.
- Они нашли убийц! - это Ролан, он одновременно рад, но и тревожится за нее.
- И…? - она ждет продолжения.
- Рыцари убили всех, всех, кто участвовал в набеге! Чтобы никто больше не посмел совершить такое!
Иласэ кивает - всех… Она кивает, потому что некоторые люди заслуживают смерти. Она не поднимала в этот раз меч и не бросала убийственное заклятие, но она согласна с приговором, приведенным в исполнение другими.
Именно тогда, научившись ненавидеть, Иласэ Аллеманд почти потеряла способность прикасаться к единорогу.
Со стороны могло показаться, что Иласэ быстро отошла от своей трагедии; она вновь часто улыбалась, смеялась шуткам, помогала друзьям придумывать каверзы. Ролан и остальные успокоились, и только Ильмар, порой, смотрел на нее с сомнением, словно подозревал что-то.