– Тогда не смотрите, милорд, – твердо сказала Ариана, опускаясь на колени перед Адарой и прикладывая холодную умелую руку к горлу раненой девушки.
– Она не умерла, ведь нет? – В голосе Хеттара слышалась мольба.
Ариана покачала головой:
– Ранение опасное, но жизнь еще бьется в ней. Прикажите вашим людям сделать носилки, милорд. Мы должны немедленно перенести нашу дорогую подругу в крепость и поручить ее заботам леди Полгары, иначе жизнь ее угаснет.
– А вы разве не можете что-нибудь сделать? – прохрипел Хеттар.
– Не здесь, в этой залитой солнцем пустыне, милорд. У меня нет ни инструментов, ни лекарств, а рана, возможно, чересчур серьезна, чтобы я со своими знаниями могла справиться с ней. Леди Полгара – наша единственная надежда. Носилки, милорд, скорее!
* * *
Лицо Полгары было хмурым, а взгляд – твердым, как кремень, когда она появилась поздно вечером из комнаты раненой Адары.
– Ну как она? – спросил Хеттар. Он часами шагал взад-вперед по главному коридору блокгауза, часто останавливаясь, чтобы в бессильной ярости ударить по грубо сложенным каменным стенам.
– Несколько лучше, – ответила Полгара. – Кризис миновал, но Адара все еще очень слаба. Она спрашивает о вас.
– Но она ведь поправится, правда?! – В вопросе Хеттара прозвучала нотка страха.
– Возможно – если не будет каких-либо осложнений. Адара молода, а рана казалась более опасной, чем она есть на самом деле. Я дала Адаре снадобье, которое сделает ее очень разговорчивой, но не оставайтесь там слишком долго. Ей нужен отдых. – Глаза Полгары остановились на заплаканном лице Се'Недры. – Приходите в мою комнату после того, как навестите ее, ваше величество, – твердо сказала она. – Нам с вами нужно кое-что обсудить.
Личико Адары в обрамлении густых каштановых волос, разметавшихся по подушке, было очень бледно. Глаза ее ярко светились, хотя во взгляде чувствовалась какая-то рассеянность. Ариана тихо сидела на краю ее постели.
– Как чувствуешь себя, Адара? – спросила Се'Недра спокойным, но ободряющим тоном, каким она всегда разговаривала с больными.
Адара попыталась улыбнуться ей.
– Болит что-нибудь?
– Нет. – Голос Адары при этом чуть запнулся. – Ничего не болит, но голова у меня какая-то очень легкая и чувствую я себя как-то странно.
– Зачем вы это сделали, Адара? – напрямик спросил Хеттар. – Вы не должны были мчаться прямо на мерга.
– Вы проводите слишком много времени с лошадьми, милорд Ше-Дар, Вождь лошадей, – сказала ему Адара со слабой улыбкой. – И разучились понимать чувства людей.
– Что вы имеете в виду? – Хеттар казался озадаченным.
– Только то, что я сказала, милорд Хеттар. Если кобыла восторженно смотрит на жеребца, вы тут же понимаете, что это означает, не так ли? Но когда это происходит с людьми, вы просто ни о чем не догадываетесь, правда? – Она закашлялась.
– С вами все в порядке? – резко спросил он.
– Я чувствую себя удивительно хорошо – принимая во внимание, что я умираю.
– О чем вы говорите? Вы не умираете!
Адара чуть улыбнулась.
– Пожалуйста, не надо, – сказала она. – Я знаю, что значит стрела в груди. Поэтому-то я и захотела повидать вас, еще раз посмотреть на ваше лицо.
– Вы устали, – отрывисто сказал Хеттар. – Вы почувствуете себя лучше после того, как поспите.
– Да, я засну, – жалобно сказала она, – но сомневаюсь, что после этого буду что-нибудь чувствовать. Ото сна, в который я погружаюсь, не пробуждаются.
– Глупости!
– Конечно, глупости, но тем не менее это правда. – Адара вздохнула. – Ну что ж, дорогой Хеттар, в конце концов вы улизнули от меня, не так ли? Хотя я изо всех сил преследовала вас. Я даже просила Гариона применить к вам магию.
– Гариона?
Адара слегка кивнула.
– Видите, какая я была отчаянная? Он, однако, сказал, что не сможет этого сделать.