Я бы на вашем месте не стал слишком беспокоиться по поводу Зарата и Тор Эргаса. Есть гораздо более важные вещи, чем их личные ссоры.
– Так вот что делает Родар, – сказал Дроста, внезапно все поняв. – Неужели на самом деле уже поздно что-либо предпринять?
– И даже более чем вы можете себе представить, – ответил старый чародей, перегнулся через стол и налил себе немного вина из графина Дросты. – Торак уже шевелится, и все решится, вероятно, еще до первого снега.
– Все это уже чересчур, Белгарат, – сказал Дроста. – Я мог бы еще пытаться обвести вокруг пальца Тор Эргаса и Зарата, но я не собираюсь вставать на пути Торака. – И Дроста решительно повернулся к двери.
– Не торопитесь, Дроста, – спокойно посоветовал Белгарат, сидя на стуле и пригубляя вино. – Гролимы запросто растеряют остатки благоразумия, а тот факт, что я нахожусь здесь, в Яр Недраке, может ими рассматриваться как результат тайного заговора с вашей стороны. Они заставят вас склониться перед алтарем, и ваше сердце будет испепелено на углях еще до того, как вы получите возможность объяснить, король вы или не король.
Дроста застыл, а его рябое лицо сильно побледнело. На какой-то момент показалось, что он борется сам с собой, но затем плечи у него поникли, а решимость, скорей всего, исчезла.
– Вы взяли меня за горло, так, Белгарат? – сказал он с коротким смешком. – Умудрились заставить меня перехитрить самого себя и теперь собираетесь использовать это, чтобы вынудить меня предать бога-Повелителя энгараков.
– А вы на самом деле так уж любите его?
– Никто не любит Торака. Я боюсь его, и это более основательная причина, чтобы оставаться на его стороне, чем любые другие соображения, а тем более – чувства. Если он проснется... – Король недраков содрогнулся.
– А вы думали когда-нибудь о мире, в котором бы мы жили, если бы его не существовало? – спросил многозначительно Белгарат.
– Это – за границами возможного. Он – бог. Никто не может даже надеяться на то, чтобы справиться с ним. Он слишком могуществен.
– Все же существуют вещи куда более могущественные, чем боги, Дроста. Две из них я могу представить прямо сейчас, и еще две мчатся к последней встрече. Вероятно, было бы неблагоразумно теперь встать между ними.
И тут что-то еще пришло в голову Дросте. Он медленно повернулся и ошеломленно-недоверчиво уставился на Гариона. Затем потряс головой и протер глаза, как человек, пытающийся рассеять туман. Гарион отчетливо ощутил огромный меч, закрепленный у него на спине. Выпученные глаза Дросты распахнулись еще шире, когда он осознал то, что видел. И это стерло внушенную ему Оком мысль о неспособности его разума воспринимать очевидное. Лицо Дросты теперь выражало благоговение, его озарила отчаянная надежда.
– Ваше величество, – выдавил он, заикаясь и кланяясь с глубоким уважением.
– Ваше величество, – ответил Гарион, вежливо склоняя голову.
– Получается так, что я должен пожелать вам удачи, – сказал Дроста тихим голосом. – Вопреки тому, что говорит Белгарат, я думаю, она вам понадобится.
– Благодарю вас, король Дроста, – сказал Гарион.
Глава 6
– Как ты думаешь, можем мы доверять Дросте? – спросил Гарион Силка, когда они шли за Белгаратом по устланной мусором аллее позади таверны.
– Вероятно, до тех пор, пока мы можем положить его на обе лопатки, – ответил Силк. – По крайней мере, он был честен в одном. Дроста прижат к стенке, и это заставит его быть добросовестным в переговорах с Родаром, пусть даже первое время.
Когда они дошли до конца аллеи, Белгарат взглянул на вечернее небо.
– Нам надо торопиться. Я хочу выбраться из этого города до того, как закроются ворота. Наши лошади оставлены в чаще в миле или около того от городских стен.