Торак опустил рукоять меча, почти пренебрежительно схватил Белгарата за грудки и поднял сопротивляющегося старика, как малого ребенка. Стальная маска исказилась в безобразной усмешке, когда бог отстранил от себя чародея. Потом, подобно сильному вихрю, вся сила разума Торака обрушилась на Белгарата, разорвала на груди одежду и швырнула через всю комнату. В пальцах Торака что-то блеснуло, и Гарион понял, что это серебряная цепочка от амулета Белгарата. Амулет всегда был помощником старого чародея и вот теперь оказался в руках его заклятого врага.
Бог Тьмы поднялся со своего ложа, возвышаясь теперь над всеми, с черным мечом Крэг Гором в руках.
– Гарион! – крикнула Се'Недра. – Сделай же что-нибудь!
Подняв меч, Торак двинулся к упавшему Белгарату. Но тетя Пол вскочила на ноги и бросилась между ними.
Торак медленно опустил меч и улыбнулся своей отвратительной улыбкой.
– Моя невеста, – произнес он скрипучим голосом.
– Нет, Торак! – заявила она.
Он не обратил на ее слова внимания.
– Наконец ты пришла ко мне, Полгара, – торжествовал он, пожирая ее глазами.
– Я пришла посмотреть, как ты будешь умирать.
– Умирать, Полгара? Я? Нет, моя невеста, ты не за этим пришла. Моя воля привела тебя сюда, как это и было предсказано. Иди же ко мне, возлюбленная!
– Нет!
– Нет, Полгара? – Скрипучий голос бога звучал вкрадчиво. – Ты подчинишься мне, моя невеста. Я заставлю тебя склониться перед моей волей. Борьба лишь сделает мою победу еще слаще. В конце концов, я буду обладать тобой. Иди же сюда!
И сила его разума настолько подавляла, что Полгара склонилась перед ним, как склоняется дерево при резком порыве ветра.
– Нет! – сказала она, тяжело дыша, закрыла глаза и резко отвернулась.
– Смотри же на меня, Полгара! – приказал он почти мурлыкающим тоном. – Я – твоя судьба! Мы отбросим все, что, как тебе казалось, ты любила когда-то, и ты будешь любить только меня. Взгляни же на своего мужа!
Она беспомощно повернула голову и открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Ненависть и отвращение, казалось, исчезли, и ужасный страх отразился на ее лице.
– Твоя воля сломлена, возлюбленная моя! – сказал он. – Теперь иди ко мне!
Она должна сопротивляться! Смятение сменилось спокойствием, и Гарион наконец понял. Именно это и есть настоящая борьба. Если воля тети Пол ослабнет, все они пропали. Все сводилось к этому!
– Помоги ей! – сказал голос.
– Тетя Пол! – устремил Гарион к ней свою мысль. –Вспомни Дерника! – Он знал, не ведая откуда, что только это могло поддерживать ее. Гарион проникал в ее память, вызывая в ней образы Дерника – сильные руки кузнеца... его серьезные глаза... спокойное звучание голоса... и прежде всего невысказанная любовь к ней этого человека, любовь, которая была средоточием всей жизни Дерника.
Полгара непроизвольно напряглась, всего лишь чуть-чуть, как бы готовясь сделать первый роковой шаг в ответ на всеподавляющий приказ Торака. И как только сделает этот шаг, она погибнет. Но воспоминания Гариона о Дернике обрушились на нее подобно удару. Плечи ее, которые начали уже опускаться в знак поражения, вдруг распрямились, а в глазах опять зажглась воля к сопротивлению.
– Нет! – сказала она жадно поджидавшему ее богу. – Никогда я не сделаю этого!
Лицо Торака застыло. Глаза его вспыхнули, когда он обрушил на чародейку всю сокрушительную мощь своей воли, но она твердо противостояла всему, что он делал, цепляясь за воспоминания о Дернике как за что-то столь важное, от чего ее не могла оторвать даже воля бога Тьмы.
Лицо Торака исказилось от сознания крушения всех его надежд, когда Торак понял, что она никогда не уступит и что ему навсегда отказано в ее любви. Она победила, и ее победа была как нож, который медленно поворачивают внутри раны.