– Мы должны постараться уйти незаметно, – решил Керморван. – Во-первых, бандиты Бриона могут собраться, чтобы устроить нам горячие проводы, а во-вторых, если вокруг есть шпионы, они не должны знать, в какое время и по какой дороге мы уйдем.
Из старой конюшни вывели вереницу пони. И они занялись укладкой багажа. Пони принадлежали к северной породе – коротконогие и покрытые жесткой шерстью в отличие от длинноногих сотранских лошадей, – но Элоф и другие северяне были рады видеть их. С южанами дело обстояло иначе.
– Нечего скалить зубы на меня! – буркнул Эрмахал, увернувшись от одного из раздраженных животных.
– А ты ослабь подпругу, – со смехом посоветовал Бьюр. – Это же не груженая лодка, здесь надо поласковее.
– Была бы лодка, ты бы у меня сейчас живо отправился за борт! А эти клячи похожи на крыс-переростков.
– Но они вынесут даже тебя, – заметил Элоф. – И пройдут по тропам, на которых лошади из Брайхейна спотыкались бы почти на каждом шагу. Даже боевой конь Керморвана не сравнится с ними, если говорить о выносливости.
– Верно, – признал Керморван. – У меня и в мыслях не было брать своего коня в такое долгое путешествие.
– Говорят, к востоку от гор водятся дикие лошади, – с озорным блеском в глазах сказал Тенвар. – Настоящие гиганты! Может быть, их удастся приручить? Судя по тому, что я о них слышал, они будут в самый раз для человека такой, хм-м-м… такой комплекции, как у тебя, сотранец.
– Комплекции? – порычал Эрмахал, в одно мгновение побагровев и надвигаясь на молодого северянина. Тенвар стоял как ни в чем не бывало, поглаживая короткие усы, а его товарищи придвинулись ближе к нему.
Добродушный голос Керморвана прорезал напряженную тишину:
– А мои длинные ноги вообще будут волочиться по земле; наверное, придется идти пешком. Но так или иначе, скоро мы расстанемся с ними. В Лесу не сможет пройти никакая лошадь, и нам самим придется стать вьючными животными.
Эти слова подействовали отрезвляюще, и многие снова начали проверять, надежно ли прикреплен багаж. Но Элоф умел читать по бесстрастному лицу Керморвана. Улучив момент, он подошел к своему другу и тихо сказал:
– Ты вовремя отвел удар. Еще немного, и…
– Да, но с меня довольно подобных выходок! Эти юнцы из Сальденборга играют с огнем, хотя у них нет на уме ничего дурного. Эрмахал едва ли стал бы предводителем корсаров, если бы позволял любому насмехаться над собой. Элоф, ты северянин, а они привыкли слушать кузнецов. Попробуй образумить их или хотя бы присматривай за ними!
– Я поставлю их в арьергард вместе с Роком, подальше от корсаров.
Керморван обвел взглядом сумрачный двор.
– Солнце уже почти зашло, и город постепенно стихает. Пора отправляться в путь. Дом моих предков… ночь и тишина снова станут твоим уделом. Увижу ли я тебя когда-нибудь снова? Элоф, друг мой, быть может, все наши прежние дороги и испытания были лишь прелюдией к этому путешествию.
– Я думал о том же, – признался Элоф, – но особенно о своем поиске.
Керморван кивнул.
– Пусть он будет удачным, что бы ни случилось! Итак, все прощальные слова сказаны, кроме моих; я не должен медлить.
Ферхас и несколько других слуг Керморвана подошли ближе и опустились перед ним на колени – редкое зрелище как на севере, так и на юге, даже перед великими лордами. Однако в их жесте было больше любви, чем подобострастия, и многие плакали. Когда Керморван передал Ферхасу большое кольцо с ключами, они задребезжали в трясущейся старческой руке. Тогда Элоф понял еще кое-что в характере Керморвана: эти старые слуги воспитывали его, когда он остался совсем один после смерти родителей, а потом и других членов семьи.