— Я, например, с удовольствием выслушаю что-нибудь веселое, хоть о короле Дирейна, хоть о себе самом.
— Благодарю вас, сержант Кэйлис. Рочийцы потерпели крах, о чем я и говорил, — сказал Квесни. — Вот слушайте, это их наступление должно было одним махом закончить войну, верно?
— А я-то думал, что это они просто по весне так развлекаются, — не унимался Фаррен.
— Лучшим способом нанести нам серьезный удар было бы наступление на Фовант. Если сэйджинская столица падет, каковы шансы, что бароны из их Совета запросят мира — неважно, от лица всего Совета или сепаратно?
— Детский вопрос, — сказала Сэслик. — Именно так нам объясняли причину, по которой они первым делом двинулись на Сэйджин, что, собственно, и привело нас всех сюда.
— О, — сказал Хэл. — Ну разумеется. Я все понял.
— А здесь, оказывается, есть и еще один великий ум, кроме меня, — самодовольно сказал Квесни. — Можешь закончить мою мысль, сержант.
— Если они начали сражение, накопив в своем клине такую массу войск и применяя такую магию, — медленно начал Хэл, — значит, они действительно собирались прорвать фронт и решительно наступать на Фовант. Но затем, в ходе успешного наступления, их командующий — Ясин, или кто там еще, — совершенно забыл о том, ради чего все это начиналось, и теперь просто гоняется за нами по стране, вместо того чтобы двигаться на восток, как ему следовало бы поступить.
— Совершенно верно, — сказал Квесни. — Возможно, он просто вошел во вкус и потерял голову... Или сама королева отдает ему другие приказы.
Тут он потянулся и сладко зевнул.
— В любом случае, — подытожил он, — нас с вами, скорее всего, уничтожат. Но шанс выиграть войну рочийцы потеряли.
И отправился к своей скатке.
— Да, умеет же он обрадовать, — саркастически заметила Минта Гарт. — Теперь мне всю ночь будут сниться исключительно приятные сны.
— Я могу сделать их еще более приятными, — сказал сэр Лоурен. — Рочийцы научились кое-чему, чего мы так и не постигли. Когда война только началась, было так: бабах, одна битва, потом люди перегруппировывались, переформировывались, оценивали обстановку, и уже только после этого — бабах, и другая битва. Теперь же они ведут наступление, ни на миг не останавливаясь. Нам лучше бы научиться тому же, и побыстрее.
А затем рочийцы пустили в ход еще одно оружие. Внезапно здесь и там в тылу противника словно из воздуха стали возникать небольшие отряды рочийской пехоты. Пошли слухи о магии, потом Хэл заметил двух драконов, летящих рядом друг с другом. Между ними что-то висело.
Ему вспомнилось рочийское летное представление, которое он видел перед войной в Бедаризи, и их трюки с солдатами, которых перевозили в корзинах.
Ему в голову пришла одна мысль, и он полетел обратно в свою эскадрилью. Они все еще отступали.
Приземлившись, он нашел Милетуса и рассказал о своем замысле ему.
— Эх, был бы я повыше рангом, разрази меня гром! — сказал Милетус. — Я потребовал бы себе отряд кузнецов и засадил бы всех за работу... Но я всего лишь лейтенант, поэтому ничего не могу. Все же я пошлю людей в ту деревушку, которую мы только что оставили позади: у них в храме были железные ворота, этого должно хватить. Думаю, наши кузнецы за ночь сумеют выковать все, что нужно, так что завтра с утра опробуем твою идею на практике.
К восходу солнца все пятнадцать драконов были экипированы. Кованые железные ворота распилили на куски, каждый из которых согнули в крюк. Крюки по трое спаяли в кошки. У отступавшего интендантского отряда реквизировали веревки, соорудив из них импровизированную сбрую. К шее и вокруг корня хвоста каждого дракона прикрепили петли, а под брюхом у них свисали длинные веревки с крюками.
Драконы не слишком возражали против странных новшеств хозяев, шипя и фыркая не более, чем всегда.