Кроме того, по прикидкам сражение затянется на несколько дней, и в первый день особых достижений ждать нечего, кроме, как мы надеемся, удачного наведения чар и очистки стен от рочийских лучников. Сегодня должен прибыть связной с приказами, но я решил, что вас не помешает предупредить заранее. Сейчас я объясню вам, что мне понадобится. Я хочу, чтобы вы и еще человека четыре из ваших отвезли меня с помощниками на тот пригорок, где мы уже как-то раз побывали. В тот раз я наводил чары. Вы, наверное, могли догадаться, что они были направлены на главные ворота. Их защищает рочийская магия, но я бьюсь об заклад, что они не предусмотрели всего. Ворота не могут существовать без петель, а петли, даже самые крупные, со временем ржавеют. Магия не может создать что-то из ничего, зато одной из ее сильных сторон является разрушение. Посмотрим, что способна совершить с петлями моя магия. Если петли можно разрушить, то ворота можно опрокинуть. А если ворота опрокинуть...
Лиминго неприятно улыбнулся.
— Мне бы очень хотелось каким-нибудь способом подобраться как можно ближе к воротам. Сила колдовства зависит от расстояния. Но я не такой безумец, чтобы пытаться колдовать со спины вашего дракона или, еще хуже, из первых рядов наступающих.
Хэл ничего не сказал. Он внезапно понял, что, хотя этот маг и не из робкого десятка, все равно никто, кроме разве что лорда Кантабри, не отправится на завтрашнюю бойню со спокойной душой.
— Ну ладно, — спохватился Лиминго. — Теперь — к вашим делам. Надеюсь, здесь нас никто не может подслушать?
— Никто, — отозвался Хэл. После убийства Ти он велел замуровать ведущую в его покои слуховую трубу.
Лиминго кивнул своему помощнику, который по сигналу передал ему какой-то мешочек. Внутри оказался кинжал, которым убили Ти.
— Всего я вам рассказать не смогу, — сказал он. — Магия обычно на такое не способна. Однако же я могу предположить, что владелец этого ножа — высокий, крупный мужчина... да, да, определенно это мужчина, кузнец или, возможно, мясник. Хотя я не думаю, чтобы это он совершил убийство. От той смерти его отделяет завеса крови и тумана. Это довольно приблизительные слова, чтобы описать то, что показали мне мои чары, но лучших я найти не могу. Убийцей должен быть кто-то другой, но описания этого человека мне, к сожалению, дать не удастся. Очень жаль, но это все, на что я способен. Возможно, будь у меня побольше времени подумать или применить более сильное заклинание, мне удалось бы увидеть чуть больше. Но ненамного.
— Спасибо и за это, — поблагодарил его Хэл. — Я подумаю над тем, что вы сказали. Вполне возможно, что этого хватит. А пока займемся приготовлениями к битве.
Весь день и всю ночь Одиннадцатая эскадрилья готовилась к бою, проверяя, чтобы вся кожаная сбруя была промаслена, магазины арбалетов заряжены до отказа, а у оружейников были в запасе тетивы и шила. Хэл тем временем раздумывал над тайной кинжала и словами Лиминго.
Он сидел так допоздна, разглядывал кинжал и слушал сонное бормотание драконов, чувствующих перемены и не радующихся им, визг точильных кругов, на которых затачивали мечи, ножи и наконечники болтов, и без того острых как иглы.
В конце концов он заставил себя отвлечься, занявшись проверкой собственного снаряжения и упряжи.
В бывшей деревушке до сих пор горели огни. Прислуга в последний раз осматривала спящих драконов, повара готовили сухие пайки на завтра, а из хижины, которую Хэл отвел для Лиминго, слышалось какое-то бормотание. Порою ветер доносил острый запах горящей травы.
Напоследок Хэл заглянул к Урагану, который довольно похрапывал, время от времени приподнимал голову и обнажал клыки. Должно быть, уничтожал во сне очередного врага.
— Когда все это закончится, — пообещал Хэл, — даю слово, что найду для тебя самый высокий утес, стадо овец и самку, достойную твоего внимания.
Ураган всхрапнул — надо полагать, в знак согласия.