Там мне грозит быстрая смерть, прикрыла глаза, слушаясь. Давно я не слушала кого-то. С тобой
Тебе грозит только жизнь, мягко перебил он. Придется с этим смириться. Ты теперь важна для меня.
Так не бывает, открыла глаза.
У нас бывает, отрезал раздраженно. Конечно, ему ведь приходится повторять! Редко. Сюда иди. Без. Резких. Движений.
Все. Мое время кончилось.
Зачем? оттягивала момент.
Буду приручать, зловеще пообещал он без издевки.
Я не хочу.
Выбора нет, я надеялся, что за полдня одиночества ты это поймешь.
Правда? позволила себе усмешку.
Нет, оскалился он, а у меня ошпарило в груди так, что ладони взмокли. Шагну сам дернешься. Дернешься выпущу когти. Поэтому иди сюда сама.
Загнал меня в ловушку. Я поднялась и вылезла из-за стола, вперив в него взгляд исподлобья. Высокий. Я ему хорошо, если до подбородка, а так, скорее, по плечо.
А болевые точки есть? Слабости? обнаглела вконец. Мне нечего терять.
Есть, медленно расплылся в оскале. Захочешь научу.
Ты собрался приручать
И это тоже.
Странный диалог. Странный мужчина. И я начинаю с ним сходить с ума! Можно оправдать себя тем, что я подстраиваюсь, пытаюсь выжить, но с ним это идиотизм. Он переломает меня одной рукой, не напрягаясь!
Научи. Хочу. Облизала пересохшие губы.
Эта иллюзия, что он сможет подпустить к себе и позволить причинить вред, начинала нравиться. Он видел наверняка, как загорелись мои глаза, но я ничего не могла с этим поделать. Зверь кивнул следовать за ним, но я замялась в кухне:
А оружие? Нож, к примеру?
Ножевые мне не страшны, он даже не обернулся.
Но как же? А живот, сухожилия? поспешила за ним.
Сухожилия ты ударом не разрежешь они крепче, чем у людей. Живот хм, он обернулся ко мне посередине спальни, думаешь, ты до него достанешь в бою со мной?
Да, это фиаско.
Хорошо, встала напротив. Тогда что?
У тебя много всего. Но только по отношению ко мне. Ты можешь меня скрутить, не подняв руки, загадочно заговорил он.
Как это? насторожилась я.
Непросто, покачал головой, развеивая иллюзию. Стоя напротив него все больше хотелось позорно дать деру хоть обратно в кухню, а не обсуждать его слабости. В такой паре сначала нужно связь установить. Это как если бы ты хотела вырубить вражескую систему сначала тебе надо к ней подключиться
Ты что, правда мне сейчас говоришь это все, чтобы я могла тебе навредить?
Я даю тебе то, что ты хочешь сейчас.
А без связи тебе никак не навредить, да?
Чтобы выжить, нужно набраться терпения тебе ли не знать? Открытым противодействием ты ничего не добьешься.
У меня уже было чувство, что я бьюсь бесполезно с невероятно защищенной системой. Да, он дает подсказки, но я не понимаю, что они значат!
Почему? насупилась я в двух шагах. Только это расстояние с ним казалось нулевым. Я могу использовать пушку.
Он вздернул бровь, и его взгляд мне не понравился.
Хорошо. Зверь обошел меня, удаляясь куда-то за спину, а потом вернулся с пистолетом. Держи.
И вложил его в мою ладонь. Не моя игрушка, а настоящая боевая модель. Не может он быть заряжен! Я фыркнула:
Ну да
Зверь сощурился, правильно читая мои эмоции:
Заряжен, и отошел на свои два шага. Используй.
Не успел он договорить, я вскинула оружие, целясь ему в грудь, и нажала на курок не задумываясь.
Только немного раньше он перетек вправо и одним броском выбил оружие, едва то выстрелило. Под звон стекла на шее сжались пальцы, и я всхлипнула, вставая на носочки.
Толку от оружия? раздраженно прорычал в ухо.
Если бы ты стоял подальше пискнула я.
Вчера я стоял подальше, перебил он. Может, мне не шевелиться, чтобы ты смогла попасть несколько раз? Потому что с одного такого, как я, не сложишь. А вот разозлишь это да. Помнишь потеря крови лишает контроля?!
Я вцепилась в его запястье, пытаясь ослабить давление. Он вроде и не душил, но в груди все равно спирало от недостатка воздуха.
Сегодня я покажу тебе самое слабое место, Зверь шумно выдохнул, будто пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Пальцы оцарапали заострившимися когтями скулу, и я задрожала. Если дотянешься до моей шеи я труп. Он провел носом по изгибу моей и сделал несколько жадных длинных вдохов. Прикусишь я весь твой подчинюсь сделаю что угодно, мешались его слова с низким рычанием, на которое внутри что-то откликалось.