Решительно набрав воздуха в легкие, я на цыпочках двинулась к разодранной машине. Та представляла собой грустное зрелище. Переднее сиденье выдрано с корнями, двери нараспашку Бесшумно ступая по песку, я приближалась к цели, оглядываясь и прислушиваясь, когда вдруг где-то позади что-то отчетливо фыркнуло. Страх ударил по ногам таким разрядом, что они едва не подкосились, но что-то подсказывало не делать резких движений. Я медленно обернулась, застывая с каждым вздохом от продиравшего душу могильного холода.
В нескольких шагах стоял тот самый медведь. Он будто вышел из-за дома и теперь мрачно наблюдал за мной. Только я уже слишком далеко отошла, чтобы кинуться назад к крыльцу ему всего один бросок сделать, чтобы переломать меня. Крик застрял в горле, тело будто отключилось. Я стояла неизвестным мне чудом и смотрела на хищника.
«Боже, какой же он большой! Как автобус! Такие разве бывают?!»
Медведь не шевелился, принюхиваясь. Может, он не голодный? Да и не такой злой, как вчера успокоился? Я еле заметно задышала быстрее, отказываясь умирать, и зверь будто заметил это повел носом и фыркнул, а у меня покатились слезы. Я не могла крикнуть, позвать на помощь, попытаться себя спасти все это бесполезно. Лучшее стоять, не дыша, и не провоцировать, но и это может не помочь. Откуда знать, что у этого монстра в башке?
Когда медведь сделал шаг вбок, я дрогнула и тоненько заскулила, а он одарил таким укоризненным взглядом, будто симфонии слушал, а я все испортила. Еще несколько вдохов ушло на осознание он не нападает, а обходит, будто открывая путь к дому. Медленно, но медведь лениво продвигался в сторону ворот, а я пятилась к крыльцу задом, не выпуская его из поля зрения. Вот он уже приблизился к машине, покосился на нее раздраженно а я уперлась задом в перекладину крыльца и схватилась за нее руками.
Наши взгляды с монстром встретились, а я забыла, что зверям нельзя смотреть прямо в глаза. Но этот тоже был, видимо, не в курсе, или настолько спокоен смотрел на меня с какой-то отдаленно знакомой злостью и раздражением, но попыток кинуться так и не предпринимал. На трясущихся ногах я тихо пятилась к двери, а когда нащупала ручку, рванулась обратно в дом, с грохотом захлопывая двери и защелкивая замок.
Глеб! заорала так, что показалось, окна сейчас вылетят. Глеб!
И разрыдалась Стояла в двух шагах от двери, не в силах поверить смерть отложили, мне дали уйти! А эмоции хлестали наотмашь, будто я двадцать лет не плакала. Не знаю, сколько простояла, захлебываясь воздухом, когда вдруг в дверь забарабанили, а я заорала.
Даша, открой!
Боже, Глеб! рванулась я к двери и дернула защелку. Что ты там делаешь?!
Мужчина вошел в дом с охапкой бревен в руках и крайне раздраженным видом:
Ходил в сарай
Ты его видел?! вскричала, шагнув за ним к камину.
Видел, бросил он поленья и вдруг рывком притянул меня к себе: И тебя видел, когда ты уже на крыльце стояла.
Я зашлась новой истерикой в его руках:
Я думала, он меня сожрет!
Тш прижал меня к себе Глеб и подхватил. Не сожрал же.
Я была не в силах что-то решить, поэтому мужчина принял решение за меня усадил в кресло, укутал пледом и принес бутылку вина:
Открываю бутылку при тебе, усмехнулся, опускаясь на колени передо мной.
Да, я бы сейчас не отказалась от успокоительного.
Я сопьюсь прошептала, дрожа.
За два дня вряд ли.
Почему он не кинулся?
Глеб развернул фольгу на горлышке и взялся за штопор:
Не могу сказать.
А ты не испугался?
Нет. Мы хорошо знакомы с этим медведем.
Знакомы? воскликнула я. Так ты его тут прикармливаешь?!
Даша, тише, поморщился он и протянул он мне бокал. Он очень самостоятельный медведь, ни в каких прикормах не нуждается. Пей. Я приготовлю обед.
Подожди, подскочила следом. Почему ты не сказал?
Ты и так решила, что я псих, ехидно заметил он и открыл дверцу холодильника. Еще не хватало сказать, что мишка мне хорошо знаком. Тем более я не отвечаю за животное, никогда не знаешь, о чем они на самом деле думают. Со мной дружит, а кого-то сожрет
Господи, безжизненно опустилась я на стул. Ты меня отпустил идти пешком
Не отпустил бы, шагнул он ко мне и навис сверху, поняла?
Теперь, когда опасность от медведя померкла, я вспомнила, что еще утром он не так меня пугал, как Глеб.