Полосатый, выдохнул обреченно Странник.
Разговор сумасшедших, -усмехнулась Алина, якобы выражая свое недоверие, хотя она прекрасно понимала, что Странник и на самом деле видел черта, в первый раз в жизни говорил правду, но именно поэтому, она и не собиралась ему верить.
Но я не могу видеть черта, он не может отражаться в зеркале, не ты ли сама мне это, помнится, доказывала. Они же в зеркале не отражаются.
Черт не может отражаться, согласилась Алина, то ли хотела его окончательно запутать, то ли в нее тот самый черт взял, да и вселился неожиданно сам.
Она насмешливо взглянула, всем своим видим показывая, что не верит ни одному его слову, хотя на самом деле верила, еще как верила. Вот и прибавила задумчиво:
Но если человек в него превращается, тогда совсем другое дело.
Кто в кого превращается, чего ты несешь, Странник стал на удивление груб и нетерпим.
Ты у меня или у себя спрашиваешь, настроение Алины не менялось, она не заражалась от него такой вот чертовщиной, а оставалась спокойна.
Они помолчали, но перед тем, как он бросился бежать, Алина все-таки успела сказать:
Но скоро и ты виден не будешь в нашем волшебном зеркале.
Это было настоящей чертовщиной, и слышать этого ужасный лгун никак не мог, да и не хотел, с чего бы это?
Когда Странник удалился, и бежал из дома Алины так, словно бы он совершил убийство и теперь скрывается от преследования, а в какой то мере все так и было, если разобраться, после этого Алина окончательно убедилась в том, что зеркало ее показывает всем, кто в него умудрился заглянуть (умудрился потому что для этого надо было в квартире Алины оказаться) оно показывает их грядущее, и почему то ей показалось, что грядущее это должно быть не особенно прекрасным. Это не просто смерть, кто из нас от нее сможет убежать, это гибель, и она страшна и насильственна.
Но пока это были только догадки, она чувствовала себя не настолько проницательной, чтобы взять и сразу раскрыть тайну зеркала.
Нет, скорее всего, все не так просто. И еще много всякого и хорошего, и дурного будет связанно в их жизни со старинным зеркалом.
Пугливые и осторожные недаром его бояться. Алина бояться не собиралась зеркал бояться сказок не писать, вывела свою формулу успеха Алина, и мудрый английский профессор должен был ее в том поддержать. А что толку бояться, если избавляться от зеркала она не собиралась. Оно останется с ней раз и навсегда.
Не для того она получила зеркало, чтобы так просто с ним расстаться, нет, есть в мире волшебные вещицы, с которыми творческому человеку расставаться никак нельзя.
Глава 3 Три пряхи поясняют загадки этого волшебного зеркала
Берегини помощницы богини Лады, появились на земле в незапамятные времена, как только свет залил своим сиянием тьму, и богиня смогла увидеть и понять, как прекрасен этот мир.
Первыми из прекрасных берегинь оказались три пряхи. Им на хранение в высоком замке на скале передала богиня Мокошь Книгу судеб.
Тогда еще три облачные девицы не ведали, что за миссия на земле для них приготовлена. О людях, да и жизни еще и слуху и духу не было. Пока в этом странном мире появились только боги -творцы и их помощники духи-хранители.
Они просто коротали дни, глядя в небесное озеро, которое и стало для них первым в мире зеркалом. Потом, чтобы пряхи не откликались на просьбы любого узнать свое будущее, не отвлекались на дальние прогулки к озеру путь к озеру был не так близок, Сварог сотворил для них три волшебных зеркала. И в тех зеркалах они видели все, что им было нужно.
Теперь каждая из них все видела все, что ей хотелось видеть.
А когда появились первые люди, и стали они прясть их судьбы, то в Книги, то в зеркала заглядывая, вот с той поры и стали происходить на земле самые важные события, и главными из них были рождение и смерть каждого человека.
Тут пришлось и первых волков обучать, чтобы они души носили прямо в Пекло к Нию, а там он суд со Стрибогом над ними вершил.
Наступили глухие времена, когда отреклись люди от своих богов, духов- хранителей назвали нечистыми, тем это не понравилось, и постепенно многие из них отошли от славян. А самые стойкие превратились в самых бесстрастных ангелов, которым не было до них никакого дела.