Хорошо, Ангелина послала мужу нежную улыбку. Ты хочешь, чтобы я что-то приготовила на ужин? Я понимаю, что наши вкусы очень отличаются
Ангел, приготовь то, что сама съешь с удовольствием.
Заметив в глазах жены грусть, Артур добавил:
Приготовь лазанью. Ночью поедим.
Артур, размышляя над случившимся, спешил на допрос. Он задавался вопросом, как его тёмные стражи могли пропустить приближение других? Конечно же, охрану нельзя было назвать высокоинтеллектуальными существами, и все же, тёмные были созданы и хорошо обучены для единственной цели защиты границ. За это им позволяли кормиться и существовать.
И если тёмные хорошо справлялись с охраной границ на поверхности, то подобное нельзя было сказать про метро. Оно все еще оставалось уязвимым местом для проникновения других. Это невероятно раздражало Артура. Потому что он считал по праву или нет Санкт-Петербург городом, который принадлежит ему. Но там, под землей, было слишком много черных лабиринтов, и проконтролировать каждый из них было почти невыполнимой задачей.
«Если только не увеличить число новых тёмных», расчётливо улыбаясь собственному отражению в зеркале заднего вида, подумал Артур. Это была крайняя мера, которая несла с собой определенные жертвы. Вампир еще не решил, готовы ли мир и он, платить её.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Артур намеренно шел громко, так, чтобы его шаги, отражаясь от мраморного пола, били по разуму тех, кто сейчас метался в клетке. Она, подвешенная на тросах, находилась под одним из девяти куполов, что незаметно для обитателей людского мира, спряталась здесь, под толщей земли.
Какая прелесть, встав напротив клетки, с расчетливой улыбкой заявил Артур. Его немигающий взгляд заскользил по лицам трех вампиров. Они, избегая того, чтобы встретиться с ним взором, вертели головами. Один из них и вовсе забрался на самый верх клетки и теперь свисал оттуда, как летучая мышь вниз головой.
Где вы их поймали? обратился Артур к Алексу.
В метро, ответил брат. Он назвал конкретную станцию, а потом процедил:
Они совсем страх потеряли.
Видимо, ты прав, Артур шагнул вперед. Вампиры, что находились в клетке, обменялись меж собой взглядами, а потом оттиснулись к самой дальней стороне. Тот вампир, висевший вниз головой, отполз в правый угол и зашипел.
Кривая усмешка изогнула губы Артура.
Кто из вас готов побеседовать со мной? вкрадчиво поинтересовался он. Шепот стал интенсивнее. Затем к нему присоединились проклятия.
Ясно, Артур перевел на Алекса веселый взгляд. Думаю, пора наших птенчиков немного поджарить.
С удовольствием, холодно улыбаясь, отозвался брат. Он нажал на рычаг в стене. Послышался скрежет. Не прошло и минуты, как купол, под которым находилась клетка с вампирами, начал сдвигаться, и солнечный свет стал проникать внутрь. Зал наполнился скулением, напоминавшим скуление койота. Совсем скоро в клетке оживилось движение каждый из трех вампиров тщетно искал место, где можно было, хотя бы частично, спрятаться от лучей солнца. В воздухе запахло жареной, тухлой плотью.
С чем пришли? властно вопросил Артур. Вас послали или вы сбежали? Тот, кто первый ответит останется жив.
Скуление вампиров переросло в вой, полный отчаяния.
Молчите, Артур оскалился, я уже определил по вони горящий плоти, кто ваш хозяин. Пожалуй, я поговорю с ним напрямую.
Артур повернулся к Алексу.
Отправляй тёмных. Пусть приведут ко мне, пусть достанут из-под земли мне его.
Алекс, сохраняя молчание, кивнул головой, и только глаза выдавали его решимость. Артур уже начал отворачиваться от клетки, и тогда один из вампиров, в поисках спасения от солнца, ринулся вперед на ближнюю сторону. В этот миг Артур молниеносно обернулся, и его пальцы стальной хваткой обхватили горло пленного.
Артур сжал его еще сильнее, и вампир, выпучив глаза, посмотрел на него. Это было то, что нужно. Перед сознанием Артура пронеслись картинки. Он видел их, как в калейдоскопе. А потом Артур услышал голоса. Его хватка усилилась настолько, что вампир в его руке захрипел. Затем Артур, получив, что хотел, отшвырнул вампира прямо под лучи солнца. Раздался истошный вопль, а вонь стала почти невыносимой. Но это совсем не волновало Артура.
Его беспокоило то, что он успел увидеть и услышать