Эйткен положил перед Чалмерсом тоненькую папку.
Здесь вся информация о нем. Уверяю вас, для этого дела он самая подходящая кандидатура. Его никто не знает, а значит, его никто не свяжет с вашим ведомством или со мной. Писать он умеет, и мы дадим ему задание писать самые подробные отчеты. Кроме студенческих листков, печатался он один раз в «Вечернем Городе», и то, под псевдонимом Феофан Страждущий.
Это что за Феофан такой? спросил Чалмерс и уставился на Эйткена.
Не знаю. Взял первое, что пришло на ум неопытность.
Чалмерс некоторое время перебирал бумаги.
Всего девятнадцать лет! Окончил театральную академию, курс журналистики
Чалмерс почесал пальцем переносицу и спросил: А не слишком ли мы рискуем? Это уже четвертый!
Не больше, чем всегда. Но те были известные людям журналисты. Работа журналиста задавать вопросы, но как только они начинают добираться до лидеров повстанцев пропадают. Тайные службы Империи не дремлют.
Это дело рук Висконти!
Чалмерс достал трубку.
Они сейчас фактически управляют всем!
Он снова стал перебирать бумаги.
Это что? Его портрет?
Да, да. Его.
Симпатичный парень, такие нравятся девушкам. Его дед, Владлен Петрович я его знаю. Только он меня знает, как Сэма из службы дознания. Его дед тоже ярый патриот города. Наверняка он правильно воспитал внука?
Я бы предпочел не открывать ему истинную цель этой поездки. сказал Льюис и улыбнулся, а в его глазах мелькнул хищный огонек. Пошлем его скрытно собирать информацию о знати Империи. Если ему удастся там обжиться и внедриться, то тогда
Да, да! Вы правы, Льюис.
Чалмерс пустил к потолку клубок дыма.
Пусть сначала обживется Вы все еще продолжаете писать о том, что в пустоши у нас, якобы, пропадают патрули?
Конечно, конечно, господин Чалмерс! Каждую неделю!
И продолжайте. Наш Парламент, хоть и заключил некий договор с дикими, но, возможно, все это даст результат, и Империя согласится, чтобы у города была хотя небольшая, но армия. Пограничный гарнизон и несколько тысяч необученных таможенников это все, что мы пока имеем.
Чалмерс закинул ногу на ногу и поправил тугой воротник рубашки.
Ничего, Эйткен. Скоро грядут перемены Есть сведения, пока даже вам не могу сказать, но скоро все может измениться!
Эйткен весь подался вперед, глаза его заблестели. В голосе появилась хрипотца.
Но когда это произойдет, это поможет нашему городу?
Очень надеюсь, что да
Чалмерс вновь задымил.
Вы слышали, какие слухи идут из-за Серповидного моря?
Эйткен сделал загадочное лицо.
Будто в оазисах уже собралась миллионная армия! Куда она пойдет?! На западе только безводная пустыня на пару месяцев пешего пути Только на Восток! Если шейхи задумали воевать с Империей, Золотой Город на их пути!
Не переживайте так, господин Эйткен.
Вокруг Чалмерса образовалось облако из дыма.
Очень влиятельные люди говорят, что эта армия собирается как раз идти к пустыне! Только зачем, нам еще неизвестно. Может, маневры устраивают? Им там, видно, скучно!
Давайте вернемся к нашей основной теме разговора. Если этот юноша согласится, вы подготовили ему в Империи почву для работы?
Все готово, готово, господин Чалмерс. Я уже приготовил все нужные документы. Жить он будет у очень надежного человека. Мелкий лавочник, но я ему так хорошо плачу, что он уже купил двухэтажный особняк в центре Золотого Города, и это за четыре то года! Обустроил все так, чтобы не привлекать к этому Роману особого внимания. Он будет второстепенным актером в театре. И ни слова про шпионаж, а еще лучше, чтобы этот мальчишка пока не знал истинную цель своей поездки.
Что ж, пусть будет так! Обстряпаем это дельце! Я полагал, он сегодня должен быть у вас?
Мои люди сообщили, что утром он выехал из дома.
Эйткен изобразил вымученную улыбку.
Поэтому он уже должен был приехать, но вы же понимаете, эта молодежь может, разговорился с какой-нибудь девчонкой или, раззявив рот, смотрит уличное представление.
Да! Нужно устроить все так, чтобы мальчишка пока ничего не знал. В Империи сейчас за одно слово «восстание» можно угодить надолго в тюрьму.
Оба замолчали, и каждый в эти минуты думал о своем.
***
Роман уже выезжал за ворота, когда на пути его Белобровика встала старуха.