Отверстие оказалось достаточно большим, чтобы пропустить его, и он, сбросив плащ, проворно нырнул туда. Несколько раз он показывался оттуда, вынимая вязанки хвороста, тоже отсыревшего, но пригодного для костра, затем еще какой-то тюк, плотно обвязанный. Похоже, под камнем таилось что-то вроде схрона. Охотники часто делают такие схроны, но обычно метят их белым сиром или знаки разные вырезают на тех деревьях, что вокруг. Этот схрон был особый, тайный. Ничто не выдавало, что под корнями могучего тави, под древним, вросшим в землю камнем есть убежище.
Костер весело разгорался, хоть хворост и сыроват, однако прошло не так уж мало времени, как над поляной разнесся бодрый запах жареного мяса. Но тот, кто пошел к речушке за водой, все еще не появлялся, и беспокойство начало снедать его спутника. Он снова надел снятую уже поясную перевязь, набросил плащ и скрылся среди деревьев в том же направлении, куда пошел его товарищ.
Он крался по лесу совершенно бесшумно, и, несмотря на темноту, уже спустившуюся на заросли, ни одна ветка не хрустнула под его ногой. Он прекрасно видел во тьме и без труда находил следы спутника, впечатанные во влажные прошлогодние листья. Лесная речушка, или даже ручеек, струилась невдалеке, ее журчание становилось все отчетливее, и он пошел еще осторожнее. Но когда между деревьями показался небольшой просвет, он замер, вцепившись руками в ствол стоявшего рядом дерева.
Его спутник сидел на берегу, ладони замыкались в подобие чаши, наполненной речной водой, которая капала вниз, протекая меж неплотно сомкнутых пальцев. Она светилась! А над чашей стояло туманное облако, полное такого же света, густого внизу, над ладонями, и совсем призрачного вверху, уходящего в темноту так плавно, что не видно было границы между светом и ночной темнотой. Облако пульсировало, но так медленно, что, только не отрывая глаз от него, можно было уследить за… этим зрелищем. Наконец он опустил ладони в воду, и свет вытек в ручей, заструился, померк и почти сразу же исчез.
– Клянусь Идэлиниори, – произнес он, – я никогда не стал бы лгать тебе. Теперь мой Дар снова со мной.
– Давно? – раздалось из-за деревьев, и страж вышел на открытое место.
– В конце осени. Во время Последнего Листопадного Цикла. Я очень хорошо помню тот день. Но выпустил я его только к концу зимы… когда он окреп.
– Если бы я не последовал за тобой…
– Нет, – вздохнул маг, – я не стал бы скрывать от тебя, Иль. Мне нужно было лишь… немного времени.
– Тебе лучше ничего с ним не делать, отказаться от этой силы, – уверенно произнес его спутник.
Ответа не последовало, но напряжение, которого столько лет уже не было между ними, повисло в воздухе снова.
– Ты слишком слаб для него. Признай это… Однажды он уже разрушил тебя. Так будет снова. – Страж покачал головой. – Так будет снова! Но на этот раз ты не сможешь остановиться.
– Чего ты хочешь от меня? Чтобы я носил в себе этот огонь до конца жизни и не мог к нему прикоснуться? – Маг криво усмехнулся, но был еще спокоен. – Ты не знаешь, что это такое… А я не смогу рассказать тебе, как бы ни пытался. Нет таких слов! Я знаю, Иль, что тебе тоже нелегко, да, я знаю: многие с радостью отказались бы от твоей жизни, если бы только была возможность выбирать. Но все желания, все рассужденья – ничто в сравнении с тем огнем, что меня пожирает! Ты видел этот свет? Разве не прекрасно?
– Напрасно ты думаешь, что я не в силах тебя понять. – Страж помедлил. – Но я не доверяю тебе.
– Что же, – маг поднялся, – я и не ожидал иного. Поэтому и не было смелости… рассказать.
Он махнул рукой, зачерпнул полный кварт воды и направился мимо стража, обратно к поляне, балансируя на скользкой тропе. Иллири пошел за ним.