— Нам еще к подполковнику Беленькому за распоряжениями для Галкина заехать надо, — не глядя на дорогу, тараторил старшина.
Подполковник Беленький, седой и строгий дяденька, окинул нас придирчивым взглядом. Мы отдали честь и теперь ждали его приказаний.
— Кто тут из вас старший? — вынув из небольшого черного дипломата запечатанный конверт, поинтересовался офицер.
— Старшина Дятлов! — отрапортовал наш товарищ.
— Вольно! — дал команду Беленький. — Прежде чем возвращаться на точку, заберете с вокзала лейтенанта Астафьева!
— Куда прикажете его доставить, товарищ подполковник? — решил блеснуть знаниями субординации Дятлов.
— На…! — покраснел Беленький. Видимо, преждевременный вопрос старшины задел его самолюбие. — Я бы вам сказал, куда, старшина. Да язык не поворачивается.
Мы с Вороняном еле сдерживали смех.
Беленький протянул Дятлову пакет и предупредил:
— За эту депешу головой отвечаете, Дятлов! Понятно?
— Так точно!
— А Астафьев поедет с вами…
На вокзале народу почти не было. Поезд задерживался, и мы купили у бабки-торговки манты. Вилок у нее не оказалось, и мы некоторое время озадаченно глядели на дымящееся, манящее своим ни с чем не сравнимым ароматом лакомство. А потом просто наломали веточек и, бросая по сторонам неловкие взгляды, поели с их помощью. Мои товарищи закинули насвай, и мы стали ждать дальше. Вскоре механический шелест оповестил о приближении состава.
Лейтенант Астафьев был одет в черный полосатый пиджак и такие же брюки, и потому мы не сразу обратили на него внимание. Все же, когда тебе говорят, что ты должен встретить лейтенанта, то ты в первую очередь и ожидаешь увидеть одетого в форму офицера. Откровенно признаться, если бы он сам нас не окликнул, мы бы, пожалуй, ни за что и не решились обратиться с расспросами к гражданскому лицу. Астафьев произвел на нас самое приятное впечатление. У него, как это ни странно, совершенно отсутствовали замашки военного. Поздоровавшись с каждым из нас за руку, он первым делом поинтересовался, можно ли в Термезе попить пива. Дятлов сообщил, что по дороге видел пивную бочку. Лейтенант обрадовался и тут же заявил, что прежде чем мы отправимся на точку, он хотел бы угостить нас пивком. Мои товарищи с удовольствием согласились. Когда мы уже снова садились в УАЗ, у входа в вокзал я вдруг увидел Семенову. Она махнула мне рукой и направилась в нашу сторону. В этот момент я случайно перехватил взгляд Астафьева. Его глаза горели. Он словно заколдованный глядел на приближающуюся красавицу. Лейтенант Семенова кивнула моим спутникам и потом обратилась ко мне:
— Рядовой Майзингер, вы так спешно покинули класс, что у меня даже не было возможности сообщить вам ваши оценки.
Я только было собирался принести ей свои извинения, как меня опередил Астафьев:
— Его вины здесь нет. Он вместе со своими товарищами должен был встретить меня. — И, выбравшись из машины, представился: — Лейтенант Афанасьев.
— Как, и вы тоже? — кокетливо улыбнулась женщина.
— Простите, что тоже? — не сразу сообразил тот.
— Тоже лейтенант.
— А! — усмехнулся Астафьев. — Так уж получилось.
Эти его слова были произнесены таким тоном, что мы все четверо поневоле уставились на него. Хотя, что именно в его интонации привлекло наше внимание, пожалуй, вряд ли вот так сразу можно было бы объяснить.
Не найдя нужных слов, Семенова снова обратилась ко мне:
— Единственная ошибка, которую вы допустили в своей работе, затерялась в описании обряда превращения волка-оборотня назад в человека.
Я попытался вспомнить, как же я ответил на этот вопрос.
— Чтобы принять прежний облик, оборотень должен перекувыркнуться вперед спиной через нож в обратную сторону. Понимаете, рядовой Майзингер? В сторону, противоположную той, в которую он кувыркался, прежде чем превратиться в волка.