— А что же колдун? Он все еще там? — быстро натягивая штаны, поинтересовался я.
— Смотря что ты понимаешь под словом «там», — внимательно рассматривая мои рисунки, пробурчал майор и тут же добавил: — Ну-ка взгляните на эти художества, парни! Вот вам и «фотоматериал»! — И потом обращаясь ко мне: — Молодец, со своей задачей справился на четверку!
— Почему же только на четверку, товарищ майор? — подражая его шутливому тону, поинтересовался я.
— Пятерка была бы, если бы ты мертвеца скрутил и нам, так сказать, оригинал предоставил. А не какие-то там «веселые картинки», — откровенно довольный моей работой, пояснил Галкин. На выходе из палаты он еще и дружески похлопал меня по спине.
Я помогал Вороняну чистить картошку. За самодельной ширмой из старой скатерти успокаивающе гудел сепаратор. Там работала Варя. Катерина Васильевна тяжко вздыхала и бесперестанно поглядывала на замерзшие окна.
— Что это с ней? — тихо спросил я армянина.
— Да муж ее, Николай, куда-то с утра запропастился, — ухмыльнулся тот.
— Не переживай, Катерина, — раздался из комнаты голос Вариной матери.
— Как же мне не переживать-то, Полинушка? — заохала хозяйка. — Ведь, поди, опять со своими дружками надрался. Еще замерзнет где-нибудь, пьянь.
Воронян заговорщицки подмигнул мне. Я не разделял интересов сержанта относительно чужих семейных проблем, а потому решил поменять тему:
— Слушай, Воронян, а что Галкин теперь собирается делать?
— Что собирается делать Галкин, знает только Галкин. Что же касается сегодняшней ночи, то наши надеются проследить путь колдуна от кладбища и до дома.
— Они его что, действительно поймать хотят?
— Зачем? — удивился Воронян.
— Откуда мне знать зачем? Я вообще не понимаю, зачем все это! — разозлился я.
Воронян лишь пожал плечами.
Когда с чисткой картошки было покончено и на плите удобно устроились две здоровые кастрюли с каким-то одному Вороняну известным варевом, сержант подсел ко мне.
— Два года назад мы работали в Таджикистане, — как обычно без предисловия начал рассказывать он. — Задание у нас было тоже… не из легких. Однажды, из-за какой-то загадочной болезни, у нас буквально за ночь вышли из строя пять человек. Галкин, Стриж и я оказались единственными, кого она не тронула. Операция стояла под угрозой. До ближайшей больницы несколько дней пути. Вызвали вертолет. Галкин и Стриж улетели с остальными. Майор по своим делам, а капитан сопровождал больных. И я уже неделю сидел один с этой аппаратурой, когда ко мне прибыли старейшины из ближайшего селения. Просили помочь. Пропал мальчик-пастух, внук одного из местных баши. Пропал на озере. Он единственный гонял туда своих баранов. Другие, как я позже узнал, обходили те места стороной. Надо сказать, что озеро Друн-Куль одно из самых таинственных озер Шох-дары. С этим озером связаны разные легенды и вообще, там как будто бы происходят странные вещи…
Я слушал не перебивая, и Воронян продолжал:
— Поиски пропавшего ребенка никак не входили в мои планы. Но это Памир, — если тебя о чем-то просят — отказывать нельзя. На Друн-Куле я был впервые. Озеро это просто огромно. Но подобраться к нему практически невозможно из-за крутизны скал, опоясывающих его и подступающих к самой воде. Только в одном месте я заметил узкую полоску песка и какое-то полуразвалившееся сооружение на ней. Собственно говоря, это место казалось мне единственым, где бы мог находится мальчишка. Он мог, к примеру, сорваться с одной из скал и что-нибудь себе повредить. В таком случае он вполне мог укрыться в этих руинах от непогоды, ожидая подмоги.
Уже темнело, и я решил спускаться на берег, как только взойдет солнце. Вот ты, конечно же, подумал, что Воронян испугался наступающей ночи.