– Разве сенатор не мог опознать его?
– Мог, – кивнул Кэллоу, – но не захотел. Раз Прокейн знал о существовании этих ста тысяч, ему было известно, как они попали к сенатору. Вероятно, сенатор понимал, что ему не поздоровится, если об этом узнают и другие.
Райнс взял кувшин и разлил пиво по кружкам.
– Говорят, в шестьдесят четвертом он обчистил сейф психоаналитика с Парк-авеню, а прошлой осенью перехватил взятку в семьдесят тысяч, предназначенную члену городского совета. Тот, во всяком случае, не получил ни цента.
– О взятке я слышал, – кивнул Кэллоу, – а о психоаналитике – нет.
– Разумеется, официально эти случаи нигде не зарегистрированы: так же, как и ограбление сенатора.
– И никто не обращался в полицию? – я удивленно взглянул на Райнса.
Тот покачал головой.
– В полицию? А кто мог обратиться в полицию? Член городского совета, не получивший взятки? Или психоаналитик, увиливающий от уплаты налогов.
– А почему вы решили, что их ограбил Прокейн?
– Что бы вы сказали о показаниях очевидца? – спросил Райнс.
– Мне кажется, это весомое доказательство.
– Так вот, тот парень, что нес семьдесят тысяч члену городского совета, пришел к нам. Он полагал, что человек, давший ему эти деньги, примет его довольно сурово. А чем мы могли ему помочь? Мы показали ему несколько фотографий, и он сразу указал на Прокейна. Но что из этого следовало? Если бы мы вызвали его в полицию, он бы рассмеялся нам в лицо. В общем, мы отпустили этого парня.
– И что с ним стало?
– Он отправился в дальние страны.
– Должен отметить, что этот Прокейн – образец вора, – добавил Кэллоу. – Во-первых, он ничего не крадет, кроме денег. Во-вторых, он крадет только у тех, кто не рискнет обратиться в полицию. И в-третьих, его никогда не поймают.
Глава 4
В шесть утра за мной пришли и, не говоря ни слова, отвели к дежурному. Молоденький полицейский выложил на стол содержимое моих карманов.
– Что теперь? – спросил я.
– Проверьте, все ли тут есть, и распишитесь, – он протянул мне стандартный бланк.
Я пересчитал деньги в бумажнике и расписался.
– Все в порядке? – спросил полицейский.
– Не хватает девяносто тысяч, – спокойно ответил я.
– Странно, – полицейский встал и вышел за дверь. Меня провели в другую комнату, всю обстановку которой составляли обшарпанный стол и два стула. Пятнадцать минут спустя открылась дверь и вошли детективы Дил и Оллер. Дил нес голубую сумку.
– У вас прекрасные связи, Сент-Айвес, – сказал он, положив сумку на стол. – Нам приказано отпустить вас.
– Когда?
– Как только вы пересчитаете деньги, – ответил Оллер, – Можете начинать.
Я дошел до двадцать первой тысячи, когда Дил сказал: «Бедный юноша не сомкнул глаз из-за этих денег».
– Какой юноша? – спросил я, чуть не сбившись со счета.
– Патрульный Франн. Вы помните Франна? Он надел на вас наручники.
Я кивнул.
– Он всю ночь переписывал номера банкнот, – продолжал Дил. – Пока нам не сказали, чем вы зарабатываете на жизнь. У вас в этом городе солидная репутация. Надеюсь, вам об этом известно?
– Нет, – я закончил двадцать третью тысячу и перешел к двадцать четвертой.
– Мы с Дилом работаем в отделе убийств и поэтому никогда не слышали о вас, – добавил Оллер. – Пока еще никто не требовал выкупа за труп.
– Это точно, – протянул Дил.
В молчании я пересчитал оставшиеся деньги и застегнул сумку на молнию.
– Ровно девяносто тысяч, – я подписал другой бланк, поданный мне Оллером.
– Если деньги все-таки будут переданы, вы скажете, что мы переписали номера банкнот? – спросил Дил. – В протоколе вашего ответа не будет. Я задаю этот вопрос из чистого любопытства.
– Нет, – ответил я, – Я ничего не скажу, но передам совсем другие банкноты.
– То есть станете сообщником воров?
– В некотором смысле, да.