И он изо всех сил старался сбить это настроение. "Похоже, удалось. Меньше всего мне надо, чтобы еще одна девица вроде Белинды увивалась за мной и обрабатывала, пока я не потеряю голову и не смогу соображать из-за взбесившейся крови.
Я пришел сюда расквитаться с Калпепперами. Достать их живыми или мертвыми.
И мне нужно, чтобы мои мозги были на месте. Или меня прикончат раньше, чем я выполню свою задачу".
Грохот и скрежет дверного засова вывел Хантера из задумчивости. Прямо перед ним Элисса пыталась справиться с ржавым засовом.
Хантер протянул левую руку возле ее щеки и толкнул. Дверь жалобно застонала и послушно открылась.
– Наде смазать, – сказал Хантер.
Элисса не могла выговорить ни слова. Мужская сила, исходившая от этого незнакомца, волновала ее. Она чувствовала его жар, едва сдерживаемый, он так близко… Хантер открыл дверь с поразительной легкостью, будто она весила не больше ее шелковой юбки.
– У нас нет смазки, а я не хотела рисковать и идти в поселок, – хрипло объяснила Элисса.
– Тогда попробуй натереть петли мылом, которым сама моешься. Мыло – штука полезная, и годится не только на то, чтобы ловить на его запах мужчин.
Элисса бросила на него негодующий взгляд.
Хантер стоял очень близко, она видела в его глазах отражение лунного света, и как раздуваются ноздри, точно он впитывает ее запах.
Хантер резко отвернулся, чтобы не выдать Элиссе свое напряжение и чувственный интерес.
Не говоря ни слова, Хантер провел Багл-Боя через дверь сарая, подождал, пока Элисса чиркнет спичкой и зажжет фонарь над дверью.
Запах серы резко выделялся на фоне душистого аромата сена и лошадей.
– Можешь поставить Багл-Боя в большое стойло, в самом конце, – сказала Элисса неровным голосом, – в восточном загоне сломалась загородка. После того как я починю ее, можешь держать его там, если не захочешь в конюшне.
– Я посмотрю, что там у тебя с загородкой.
Элисса пошла к ларю и вернулась с галлоном зерна для Багл-Боя. Она сыпала корм в корыто, и в тишине слышалось шуршание зерен.
Девушка потянулась за вилами, но Хантер быстро схватился за тяжелый черенок.
– Дай-ка я, – сказал он. – А то, похоже, ты проткнешь ими себя или меня, а не сено, в своих длинных юбках. Они хватают тебя за щиколотки, как жадные коты.
– Спасибо, – сказала Элисса, улыбнувшись, – пожалуй.
Хантер сдержался и не сказал того, что хотел, а именно: такой девушке, с такой улыбкой, нельзя ночью находиться в сарае наедине с незнакомым мужчиной и уж тем более, обихаживать его лошадь. Выругавшись про себя, Хантер вонзил острые вилы в стог сена, возвышавшийся сразу за дверью, ведущей на сеновал, и заполнил кормушку.
Затем повел Багл-Боя в стойло, расседлал и принялся чистить жеребца сильными быстрыми движениями. Цветка так и летала над животным.
Элисса плотнее закутала плечи в шелковую шаль, спасаясь от ночной прохлады. Она понимала – надо вернуться в дом, но что-то удерживало ее, заставляло смотреть на Хантера, работавшего в тишине сарая. В его точных движениях была естественная грация и настоящая сила.
«Боже мой, а я всегда думала, что Микки очень сильный. Он больше Хантера, но понятия не имеет, как распорядиться своей силой».
– Прежде чем ты начнешь работать со скотом или ловить мустангов, тебе надо будет объездить несколько лошадей на Лэддер-Эс, – сказала Элисса, нарушив молчание и как бы размышляя вслух.
– А они что, попорчены?
– Некоторые да, но большинство просто остались необъезженными после того, как работники стали уходить от нас.
– Стало быть, сейчас они где-нибудь носятся вместе с мустангами.
Элисса вздохнула.
– Да, наверное.
– А когда стали уходить работники?
– Весной, в перегон.
– Перед клеймением? – догадался Хантер.