Граф проделал долгий путь из Лондона. Распорядитесь, чтобы для него приготовили одну из гостевых комнат.
Сняв фартук, повязанный поверх яблочно-зеленого муслинового платья, она направилась в гостиную. Не дойдя до нее, остановилась, чтобы пригладить волосы, сожалея, что они убраны назад в незатейливый узел. Только бы руки перестали дрожать.
Граф, расставив ноги, стоял перед камином спиной к ней. Какое-то время она просто наслаждалась его фигурой, широкими плечами, узкой талией, аккуратно причесанными темными волосами.
Он повернулся к ней – и эмоции, с которыми она только что боролась, снова вырвались из-под контроля, угрожая переполнить ее. Ее глаза горели. Все силы ушли на то, чтобы не броситься в его объятия.
– Милорд. – Она произнесла это мягче, чем ожидала, но ее голос не задрожал, не выдал, что творилось внутри ее.
Он двинулся к ней. В глазах его было беспокойство и что-то еще.
– Как вы? Все хорошо?
Она сглотнула. Спина горела. Все болело после вчерашнего наказания, но барон всегда предусмотрительно не оставлял следов там, где они были бы заметны.
– Все хорошо. И у меня, и у Клер. На следующий день после нашего приезда лорд Харвуд уехал по делам.
– Когда он вернется? – Его глаза были глубокого золотисто-орехового цвета. В них что-то таилось. Хотела бы она знать что.
– Он будет дома сегодня же. Он кивнул:
– Прекрасно. У нас есть время, чтобы поговорить.
Она провела рукой по юбке, словно расправляя ее, и постаралась справиться с дыханием.
– Распорядиться, чтобы принесли чай?
– Может быть, позже.
Пройдя перед ним по комнате, она указала ему на зеленый бархатный диван, и они сели на приличествующем расстоянии друг от друга.
Корд не стал тратить время на формальности.
– Прежде всего мне нужно сообщить вам, что я виделся с магистратом. К сожалению, он говорит – со всем, что касается опекунства, ничего нельзя поделать.
У нее вырвался возглас разочарования, и Корд взял ее за руку, деликатно не придвинувшись к ней.
– Это не значит, что все кончено. Я пробую другие подходы. Мы найдем способ помочь Клер.
Она старалась сохранять оптимизм, но сердце у нее сжалось от ужаса.
– Какие?
– Пока еще не решил. Но я здесь подругой причине. Она нахмурилась, не зная, что и думать.
– Тогда по какой же?
Он дал ей отнять руку, сел прямее.
– Я пришел, чтобы сделать предложение.
– Предложение? – Ее бедная голова отказывалась служить ей. – Вы, разумеется, сознаете, что я не могу стать вашей любовницей. Не сейчас.
Уголки его губ слегка дрогнули.
– Я не предлагаю вам ничего недостойного, мисс Уайтинг. Я предлагаю вам стать моей женой.
Тори качнуло, на мгновение она чуть не лишилась сознания. Граф просил ее руки. Боже милостивый. До сих пор она и не подозревала, как сильно желала этого.
Но тут ее осенило. Он лишил ее невинности. Она оказалась дочерью барона. У него не было другого выхода.
Она надеялась, что не покажет своего страшного разочарования.
– Я сознаю, что вы почитаете своим долгом… в сложившихся обстоятельствах… сделать такое предложение. Уверяю вас, я никогда не рассчитывала на замужество, когда мы… когда я оказалась в вашей каюте. Мы оба знаем, что я не обладаю теми достоинствами, которых вы искали в вашей жене.
– То, чего я искал, больше не имеет значения. Вмешалась сама судьба, у нас нет другого выбора.
Она покачала головой.
– Вы собирались жениться на богатой наследнице. Даже если барон посчитает возможным дать мне приданое, оно будет ничтожным, я не принесу вам ничего, что позволило бы увеличить семейные владения.
– Как бы там ни было, ничего другого нам не остается. Я уже получил специальное разрешение. Завтра мы можем сочетаться браком.
Она не могла поверить.